Осознание опасности каждого часа жизни
дает чуткость и знание бесповоротности.
Афоризмы о жизни
Бесповоротность как качество личности – способность действовать, принимать решения настолько решительно и окончательно, что всем становится ясно, что ничего изменено не будет, это последнее, конечное слово или действо.
Лишь женщина может сказать своё окончательное и бесповоротное «Может быть».
В России бесповоротно запретили сквернословие, муж с моей мамой окончательно перестал разговаривать.
Я бесповоротно и окончательно разочаровался в жизни. Верить нельзя ничему. Открыл дверь, на которой была надпись «Женщины», а там оказался туалет!
Бесповоротность – это когда решительно сжигаются все мосты. «Сжечь мосты» — это выражение пришло к нам от Юлия Цезаря, сказавшего: «Все мосты сожжены, Рубикон должен быть перейдён». При военных действиях мосты сжигали в двух случаях: — чтобы не было соблазна отступить; — чтобы можно было уйти от преследования врага, задержать его перед этим мостом. Позже это выражение перешло и в мирную речь. Но смысл остался похожий – совершить поступок, который не позволит вернуться к прошлому, то есть сделать что-то бесповоротное. Это поступок, точка невозврата которого, пройдена. Когда Юлий Цезарь из Галлии переправился через Ла-Манш и высадился со своими легионами в стране, которая теперь называется Англией, он приказал своим солдатам остановиться на меловых утесах Дувра; взглянув вниз с высоты двухсот футов над морем, они увидели красные языки пламени, пожирающие все корабли, на которых они прибыли. Они находились во вражеской стране, последняя связь с континентом исчезла, последнее средство отступления было сожжено, и им оставалось только одно: наступать и побеждать. И они победили.
Чеховская Нина в «Чайке» говорит: «Я решила бесповоротно, жребий брошен, я поступаю на сцену». Словом, бесповоротность предполагает, что произнесенное слово последнее, окончательное и решительное.
Женщина в интернете в контексте бесповоротности делает правильный и мудрый вывод: «Просто я окончательно и бесповоротно убедилась, что у любви нет фиксированного времени прибытия. Не надо стоять на перроне, пытаясь влезть в любой подъехавший состав. Следуйте расписанию своего сердца…» Лучше отказать решительно и бесповоротно, чем спешить и стесняться отказа. Сейчас девушки порой настолько стыдливы, что стыдятся бесповоротно отказывать мужчинам.
Бесповоротность в благости – дочь решительности и непреклонности. Вершиной бесповоротности принятого решения, на мой взгляд, является Белорусская операция во время Великой Отечественной войны. “Мой Багратион” — так Сталин называл Рокоссовского. Пятый “Сталинский удар” Рокоссовский предложил провести с двух плацдармов, а в Ставке настаивали на одном, в том числе Сталин, Жуков и другие.
Спорить со Сталиным – опасное занятие, но когда принято бесповоротное решение, опасения и страхи уходят на задний план. Рокоссовский докладывал: – Я предлагаю прорывать оборону противника двумя ударными группировками, действующими по сходящимся направлениям: с северо-востока – на Бобруйск, Осиповичи и с юга – на Осиповичи.
Такое решение вызвало вопрос Сталина: – Почему вы распыляете силы фронта? Не лучше ли объединить их в один мощный кулак, протаранить этим кулаком оборону противника? Прорывать оборону нужно в одном месте. – Если мы будем прорывать оборону на двух участках, товарищ Сталин, мы достигнем существенных преимуществ. – Каких же? – Во-первых, нанося удар на двух участках, мы сразу вводим в дело большие силы, далее, мы лишаем противника возможности маневрировать резервами, которых у него и так немного. И, наконец, если мы достигнем успеха хотя бы на одном участке, это поставит врага в тяжелое положение. Войскам же фронта будет обеспечен успех. – Мне кажется, – настаивал Сталин, – что удар надо наносить один, и с плацдарма на Днепре, на участке 3-й армии. Вот что, пойдите, подумайте часа два, а потом доложите Ставке свои соображения.
Рокоссовского отвели в небольшую комнату по соседству с кабинетом. Эти два часа показались Константину Константиновичу вечностью. Он еще и еще раз проверил все расчеты, подготовленные штабом фронта. Сомнений не было – нужно наносить два удара. Входя в кабинет Сталина, Константин Константинович сохранял спокойствие, как и всегда.
– Вы продумали решение, товарищ Рокоссовский? – Так точно, товарищ Сталин. – Так что же, будем наносить один удар или два удара? – Иосиф Виссарионович прищурился. В кабинете было тихо.
– Я считаю, товарищ Сталин, что два удара наносить целесообразней. – Значит, вы не изменили своего мнения? – Да, я настаиваю на осуществлении моего решения. – Почему вас не устраивает удар с плацдарма за Днепром? Вы же распыляете силы! – Распыление сил произойдет, товарищ Сталин, я с этим согласен. Но на это надо пойти, учитывая местность Белоруссии, болота и леса, а также расположение вражеских войск. Что же касается плацдарма 3-й армии за Днепром, то оперативная емкость этого направления мала, местность там крайне тяжелая и с севера нависает сильная вражеская группировка, что нельзя не учитывать. – Идите, подумайте еще, – приказал Сталин. – Мне кажется, что вы напрасно упрямитесь.
Вновь Рокоссовский один, вновь он продумывает одно за другим все «за» и «против» и вновь укрепляется во мнении: его решение правильное и БЕСПОВОРОТНОЕ. Когда его снова пригласили в кабинет, он постарался, как можно убедительнее изложить свои доводы в пользу нанесения двух ударов. Рокоссовский закончил говорить, и наступила пауза. Сталин за столом молча раскуривал трубку, затем поднялся, подошел к Константину Константиновичу: – Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это гарантия успеха. Ваше решение утверждается, товарищ Рокоссовский.