Чванство как качество личности – склонность необоснованно преувеличевать представление о себе за счет какого-то надуманного мелкого обстоятельства.
Случилось как-то Мулле Насреддину обратиться к каймакаму. Возмущённый чванливостью этой чиновной особы, Мулла Насреддин не стерпел: — С чего это, любезный, ты так зазнаёшься, кто ты такой?— Будто не знаешь, я — каймакам! — Ну, хорошо, а потом кем станешь? — Губернатором!— Ну, а дальше?— Министром. — А ещё кем? — Садразамом. — А дальше? — Никем. — А я уже сейчас никто. И стоит ли так зазнаваться?
Суть понятия «чванства», «чванливости», «кичливости» отчетливо проявляется в его происхождении. Чаша, преподносимая царю, называлась «жбан», а звучала как «чьван». Поскольку отравления в те времена были обычным делом, человек, имеющий доступ к «чьвану», являлся доверенным лицом царя. Была введена особо важная должность – «чьванчий». Особа, приближенная к царю ближе некуда, непомерно важничала, «задирала нос». Отсюда и возникло понятие «чванство». В допетровские времена женщины носили кички – высокие головные уборы. Кичка закрывала волосы и имела впереди твердую часть в форме рогов, лопатки, копытца. Женщины вынуждены были высоко задирать головы, чтобы кичка не свалилась. Так образовалось родственное чванству понятие — «кичливость».
Со временем чванство обогатилось в вербальном проявлении. Заимствованное из французского языка, слово «форс» (или форса) в русской речи означало чванство, хвастливое щегольство. «А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют, — это «асаже» называется» (А. Островский). По Далю форсить – значит, «чваниться, ломаться, величаться; важничать, задавать тону, щеголять, пускать пыль в глаза». В наше время сленговое слово «форс» передало эстафету слову «понт». Кидать, гнать понты – значит, рисоваться перед кем-то, заниматься саморекламой, преувеличивать свои достоинства. Одним словом, чваниться.
Его отличительная особенность – мелочность. У чванства хватает сообразительности понять, что оно не может возвыситься над другими людьми исходя из масштаба, размера своей личности. Упор делается на что-то конкретное. Например: «Я получило престижное образование в Оксфорде, поэтому разговаривайте со мной на Вы и шепотом», «У меня шикарная машина, престижная работа, а те, кто ходят по улицам – вообще не люди», «В квартирах живет только быдло. Уважаемые люди живут в своих домах».
У чванства нет оснований для полноценной гордыни. Ей достаточно зацепиться за крючок важности какого-то предмета и остановиться на этом. Эта мелкая гордыня, основанная на выпячивании какого-то участка важности – и есть чванство. Пытаясь выделиться, представить свою исключительность, чванство на самом деле заурядно и обыкновенно.
Чванство часто присуще низшим и средним сословиям, мечтающим вскарабкаться наверх. «Из грязи да в князи», «Не по Сеньке шапка», «Со свиным рылом в калашный ряд», — это все народные наблюдения о таких людях как Голохвастовы и Журдены. Мольер в пьесе «Мещанин во дворянстве» раскрывает образ человека, помешанного на дворянстве и светском обхождении. Казалось бы, к чему почтенному буржуа г-ну Журдену захотелось стать аристократом, уподобиться знатным господам. Он превратился в «дойную корову» для портных, парикмахеров и учителей, суливших посредством своего искусства сделать из Журдена блестящего знатного кавалера. Он же, в свою очередь, пребывал в уверенности, что дружба с ними дает ему значительные – как их там – пре-ро-га-тивы. Журден будет считать себя светским человеком, дворянином и, соответственно, чванливо себя вести с не дворянами. Комизм, да и только! Из таких глупых, ограниченных и заурядных людей вырастает чванство.
Журден – собирательный образ чванства. Чванство будет отказывать себе во многом, чтобы иметь преимущества в мелочах – красивой модной одежде (Эллочка – людоедка из «Двенадцати стульев»). Ради титулов, званий и регалий чванство готово на все. Выглядеть благородным – ее непременный атрибут. Иными словами, чванство стремится получить преимущества перед окружающими не за счет благородства души и разума, а лишь за счет внешних показных атрибутов. Вспомним у И. С. Тургенева: «Большой барин… сам терпеть не мог музыки, но держал оркестр из чванства».
Человек самодовольно ухмыляется, купив для себя дорогую «игрушку», которую долго возжелал. Но пару раз ухмыльнувшись, он чувствует, что настоящей то радости и счастья нет. Столько сил было отдано на приобретение дома и яхты, а где же счастье? Самодовольство есть, а счастья нет. Для ощущения собственной важности срочно требуется восхищенно вздыхающая публика. На передний план выходит чванство: «Надо всем друзьям и знакомым показать сколь ценно это приобретение».
Чванству нужен спектакль, зрелище, публика и аплодисменты. Радоваться дому само с собой чванство не умеет и не хочет, ибо питается завистью. Зависть других возвеличивает чванство, делает его исключительным, особенным, неподражаемым и незаурядным. Зависимость от оценок окружающих раскрывает хроническое одиночество чванства. Казалось бы, внешне чванство кичливо, неприступно, отстраненно и отталкивающе, но это иллюзия. Чванству нужны зрители, иначе оно бессмысленно. Возникает парадокс – чванство не может существовать без других людей, в то же время, отталкивая их от себя.
Один чванливый богач привёл однажды суфия, чтобы показать свой дом. Он водил его по комнатам, которые были заполнены бесценными произведениями искусства, великолепными коврами и всевозможными фамильными драгоценностями. В конце он спросил: « Что поразило вас больше всего?» Суфий ответил: «Тот факт, что земля в силах выдержать тяжесть столь массивного здания».
Чванство во взаимоотношениях с окружающими неверно истолковывает происходящее: объяснения принимаются за оправдания, проявления доброжелательности за слабость. Если чванству сказать комплимент, оно до не приличия разчванится. В народе не зря подметили: «Чем больше кошку гладишь, тем она выше хвост задирает», «Спесивому кланяться — он пуще чванится», «Чванство не от ума, а от недоумия».
Зима в самом разгаре. Расфуфыренная дамочка в норковой шубке выходит из подъезда на крыльцо дома. На крыльце стоит дворник с ломом, собирающийся скалывать лед со ступенек. Дворник: «Мадам, ночью сильно приморозило, лестница обледенела и очень скользкая, осторожно, а то съедите по ступенькам на заднице». Дама: «Выбирай выражения, пошляк, шляк, шляк, шляк, шляк…» Вот как высмеял чванливых людей поэт С. Смирнов в басне “Наивная планета”: «Я выше всех!» — подумала Планета и даже где-то подчеркнула это, а на нее с улыбкой поглядела Вселенная, которой нет предела».
Чванство преувеличением своих мнимых достоинств, отторжением от себя людей, освобождает других от необходимости с ним считаться, принимать и воспринимать его. В лучшем случае над чванством смеются, в худшем – обижаются и ненавидят. Ненависть и обиды к чванству накапливаются столетиями, а потом выливаются в революциях и бунтах. Униженные и оскорбленные долго вынашивают мечту посмотреть на чванливую «голубую кровь» и «белую кость». Когда топили и расстреливали русских белых офицеров, во многом причиной ненависти «красных» было многовековое чванство «белых» к своему народу, принимаемого за «быдло» и «скот». Зачем было кичиться своим богатством при всеобщей нищете? Отсюда и лозунг: «Грабь награбленное!» «Окаянные дни» социальных потрясений – это расплата за чванство, это наглядный пример, как равновесные силы мироздания преподносят суровый урок чванству. За содеянные преступления у «красных» были свои судьи. Мы рассматриваем противостояние в гражданской войне лишь в контексте влияния чванства на других людей и ответной реакции на это равновесных сил.
На примере некоторых стран отчетливо видно, как чванство становится общенациональным качеством, присущим как массовому сознанию, так и отдельному члену нации. Вытащив с помойки истории какую-то сомнительную личность, национальные лидеры пытаются опереться на его авторитет, ими же и сфабрикованный. Заурядный поэтишко, с которым бы постеснялись поздороваться из-за его подлой душонки многие действительно стоящие поэты, превозносится выше Шекспира и Пушкина. Какой-нибудь предатель и прохвост становится борцом за национальную идею. На ложной истории формируется национальное чванство, кичливость, заносчивость, спесь и гонор. «Мы самые, самые. Мы особенные», — это как раз и есть голос чванства. Думай не как все люди Земли, а по-польски, по-украински и т. д. Кстати был такой лозунг у бывшего президента Украины Ющенко, развенчавшего надежды народа на лучшее будущее. «Думай по–украински!» — так зарождается в массах чванство как проявление неуважения к общечеловеческим ценностям.
Петр Ковалев 2013 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/