Невежливость как качество личности – склонность проявлять неправильную реакцию на роль, которую человек играет согласно своему социальному статусу, и повседневно не соблюдать нормы уважительного общения и внешнего проявления доброжелательности к людям.
Ученые давно хотели узнать, являются ли в животном мире прикосновение, лизание и выискивание лишь гигиенической нуждой или это и «социальная» потребность животных. В ходе научного эксперимента они наблюдали за двумя группами крысят, одну из которых поглаживали. Эти крысята выросли в более крупных, умных, устойчивых к заболеваниям животных, нежели те, которых не ласкали. Ученые сделали вывод, что потребность в прикосновении, ласке у животных столь же значима, как и другие жизненно важные потребности. У человека удовлетворенность в ласке тоже становится необходимым условием развития. Поэтому то, мать разговаривает с грудничком, улыбается ему, берет на руки и гладит. Взрослым ласка нужна не меньше, чем детям. Язык откликнулся на такую потребность человека изобретением словесных «поглаживаний».
Невежливость осталась в стороне от этого изобретения человечества, словесные поглаживания так и не нашли место в ее лексиконе. В Японии даже деловое письмо начинается со словесных поглаживаний: «Сейчас дуют сильные ветры, но мы надеемся, что плохая погода не влияет на Ваше здоровье и не помешает нашим деловым контактам… — а уж после этого идет сама суть делового письма». Если же пренебречь этой стороной речевого этикета, как это делает невежливость, то получится так, как в юмореске Германа Дробиза: «Поздравительные открытки Петя заполнял, недолго думая: «Дорогой Сережка! Большого тебе счастья в Новом году!», «Дорогая Наташа! Большого тебе счастья в Новом году!». Но вот он задумался: «По существу, это бездумные отписки. Если я настоящий друг своим друзьям, то разве не ханжество — желать большого счастья тем, кто мечтает о маленьком? Разве не издевательство — отделываться общей фразой, когда хорошо знаешь, о чем конкретно мечтает твой друг? Решено! На этот раз друзья получат от меня искренние пожелания именно того счастья, за которым они охотятся». — «Дорогой Сережка! Сколько лет тебя знаю, столько ты мечтаешь уйти от жены, опостылевшей тебе мещанки. Пусть Новый год принесет тебе желанную свободу. Решайся, друг!» — «Дорогая Наташка! Мне ли не знать, как терпеливо ты ждешь Сережу. Пусть сбудется твоя мечта! И еще. Ты вполне оправданно стесняешься своей фигуры. Желаю тебе в Новом году сбросить килограммов пятнадцать. Ручаюсь, тогда и Сережа взглянет на тебя по-новому!» — «Милый Вовястик! Наш дорогой поэт! Всю жизнь ты мечтаешь написать хоть одно стихотворение, за которое тебе потом не будет стыдно. Пусть это произойдет в наступающем году!» — «Уважаемый Антон Григорьевич! В наступающем году желаю вам раз и навсегда вылечиться от запоев. Какое это было бы счастье!» Открытки произвели впечатление. Сережа действительно ушел от жены, прочитавшей Петино пожелание и устроившей грандиозный скандал. Но ушел не к Наташе, и через три дня, жалкий и голодный, приполз обратно. Антон Григорьевич по получении открытки ударился в небывалый запой. Поэт Вовястик ответил поэмой, в которой самым мягким выражением было: «Ты разве друг? Ты змей ползучий…» Так Петя, игнорируя формы проявления уважения к человеку, которые выражаются в стереотипах речевого этикета, остался без друзей.
Человек даже в пределах одного дня вынужден играть разные социальные роли, и считает проявлением невежливости, когда наблюдается несоответствие в ответной реакции окружающих на его роль. Дома жена зовет мужа «Котик», и ему нравится это словесное поглаживание, но если его так назовут дети, прохожие или коллеги по работе, он явно будет удручен их невежливостью. Словом, невежливость означает несоответствие реакции окружающих на роль, которую человек играет согласно своему социальному статусу.
Невежливость настолько привыкает к своей среде, что у нее сознательно не возникает желания уважительно общаться с людьми, соблюдая правила приличия, учтивости и почтительности. Игнатий Пономарев, вспоминая о В. Шукшине, рисует такую сценку: «Заходим в продовольственный отдел торгового центра, и вскоре портфель становится пузатым от бутылок минеральной воды, «Варны», хлеба, колбасы и другой снеди. — Теперь бы еще шашлыка взять, — говорит Василий, и мы проходим в кулинарию. В ней безлюдно. За прилавком, глядя в зеркальце, пудрится молодая толстуха с капризным ртом в фиолетовой помаде. — Здравствуйте, — говорит ей Василий. — Взвесьте нам, пожалуйста, килограмм шашлыка. — А чего это вы мне — «здрассте»? — ни с того, ни с сего надувается толстуха. — Что я вам — знакомая или вы на квартиру ко мне пришли — «здрассте»-то говорить? — По-моему, из вежливости, — отвечает Шукшин. — «Из ве-ежливости»! — Толстуха капризно фыркает. — Я одна, а вас тут тысячи… Если каждому на вашу вежливость отвечать — язык отвалится».
Невежливый человек откажется от выгодной работы, лишь бы не проявлять свою ненавистную противоположность – вежливость. Послушаем диалог директора модной фирмы с журналисткой. Гордясь нестандартной продукцией, интеллигентным обращением своих работников с клиентами, он жалуется ей: «Вот только с кадрами плоховато обстоит…» — «А почему же? Разве зарплата меньше?» — «Что вы, зарплата намного больше!» — «В чем же дело?» Директор мнется: «В обращении с клиентом. Ведь надо примерить. Иногда несколько моделей, поблагодарить за покупку». — «Ну и что?» — удивляюсь. «Они говорят: «Чем я буду каждому «дерьму» кланяться: «спасибо» да «приходите», — лучше я получать буду меньше, а этих «спасибо» мне не надо!»
Невежливость может вполне обходиться и без слов, достаточно не поздороваться, не извиниться, не поблагодарить, не поздравить с днем рождения. Она отчетливо проявляется «языком тела» — демонстрацией неприличных жестов или таких невербальных знаков как засовывание рук в карманы при начальнике. Если разлечься при нем в кресле, раздвинув в шпагате ноги, это будет воспринято им в лучшем случае как невежливость. Невежливости учиться не нужно, она удивительным образом сама пристает к человеку, пропитывая его ум, чувства и разум.
Невежливость можно считать пороком, только оглядываясь на национальные особенности поведения, то, что в одной стране считается невежливым, в другой может быть нормой поведения. Древние греки приветствовали друг друга: «Радуйся!», арабы говорят: «Мир с тобой!» Русские спрашивают: «Как здоровье?» А вот древние египтяне полагали, что при встрече накоротке некогда, да и ни к чему делать анализ своего здоровья. Они спрашивали конкретно: «Как вы потеете?»
Илья Эренбург оставил такое интересное свидетельство: «Европейцы, здороваясь, протягивают руку, а китаец, японец или индиец вынужден пожать конечность чужого человека. Если бы приезжий совал парижанам или москвичам босую ногу, вряд ли это вызвало бы восторг. Житель Вены говорит «целую руку», не задумываясь над смыслом своих слов, а житель Варшавы, когда его знакомят с дамой, машинально целует ей руку. Англичанин, возмущенный проделками своего конкурента, пишет ему: «Дорогой сэр, вы мошенник», без «дорогого сэра» он не может начать письмо. Христиане, входя в церковь, костел или кирху, снимают головные уборы, а еврей, входя в синагогу, покрывает голову. В католических странах женщины не должны входить в храм с непокрытой головой. В Европе цвет траура черный, в Китае — белый. Когда китаец видит впервые, как европеец или американец идет под руку с женщиной, порой даже ее целует, это кажется ему чрезвычайно бесстыдным. В Японии нельзя войти в дом, не сняв обуви; в ресторанах на полу сидят мужчины в европейских костюмах и в носках. В пекинской гостинице мебель была европейской, но вход в комнату традиционно китайским — ширма не позволяла войти прямо; это связано с представлением, что черт идет напрямик; а по нашим представлениям черт хитер, и ему ничего не стоит обойти любую перегородку. Если к европейцу приходит гость и восхищается картиной на стене, вазой или другой безделушкой, то хозяин доволен. Если европеец начинает восторгаться вещицей в доме китайца, хозяин ему дарит этот предмет — того требует вежливость. Мать меня учила, что в гостях нельзя ничего оставлять на тарелке. В Китае к чашке сухого риса, которую подают в конце обеда, никто не притрагивается — нужно показать, что ты сыт. Мир многообразен, и не стоит ломать голову над тем или иным обычаем: если есть чужие монастыри, то, следовательно, есть и чужие уставы».
Петр Ковалев
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/