Сломленность как качество личности – склонность пасть духом под влиянием тяжелых обстоятельств, утратить силы, энергию, лишиться воли, сделаться слабым, беспомощным, нежизненным.
Стоят на Ричмондском мосту в Лондоне два человека и усиленно спорят… — Билл, если ты такой великий психолог, как говоришь, то сможешь сломить любого человека и заставить его прыгнуть вниз, к примеру, того… — Да, Джон, смогу… смотри, — Подходит к человеку: — Я вижу вы англичанин… — Да… — У меня для вас плохая новость, на Англию напали ирландцы, захватили в плен королевскую семью и диктуют свои условия. — О, ужас! Мне незачем жить! — закричал сломленный ужасной новостью человек и прыгнул с моста. — Билл, это могло быть простой случайностью! Заставь прыгнуть еще одного. — Тот подошел еще к одному: — Я вижу, вы француз?.. — Да… — У меня для вас плохая новость — ваша жена уехала с вашим другом на вашей машине и забрала вашу кредитную карточку! Сломленный француз со словами «Мне не на что жить» прыгает с моста. Джон: — Ну, если ты заставишь спрыгнуть еще одного, я точно поверю. Билл подошел еще к одному. — Я вижу, вы русский? — Да. — Вы знаете, что в Англии запрещено прыгать в Темзу, особенно с Ричмондского моста?..
Сломленный человек напоминает механизм, из которого вынули основные детали. Сломать человека могут удары судьбы, страх, одиночество, суровые внешние обстоятельства, словом, сотни факторов, которые изменяют его до неузнаваемости, сделают покорным и подчиненным. В человеке достаточно подавить его сильные проявленные качества личности, то есть основательно разрушить конструкцию личности, и он может превратиться из волевого человека в бесхарактерное, беспомощное существо. У сломленного человека разрушен хребет его личности. Место задушенных достоинств занимают, либо дремавшие порочные наклонности, либо приходит глубокая апатия и безразличие ко всему происходящему в его жизни. Вместо позитивиста и оптимиста люди видят откровенную безысходность и уныние, вместо улыбки встречают тусклый взгляд разочарованной в жизни личности.
В одном подразделении Главка правоохранительные органы арестовали директора и главного бухгалтера. Директор был олицетворенная энергичность и инициативность. Требовательный к себе и к подчиненным он уверенно шел в лидерах относительно других подразделений Главка. В СИЗО он просидел три месяца, а главный бухгалтер тридцать три дня. Обвинения с них были полностью сняты, но восстанавливать их в прежних должностях никто не спешил. Когда я поинтересовался у своего приятеля – начальника Главка, почему он это делает, тот ответил: «Понаблюдай за ними. Оба психологически сломлены. В них уже сидит страх. Они уже никогда не смогут руководить людьми, принимать на себя ответственность за свои решения. Они с виду остались прежними, но что-то главное в их сути сломалось. Если их вновь назначить на прежние должности, будет плохой руководитель и перепуганный главный бухгалтер».
Человек имеет свои особенные желания. Когда он отказывается от них под внешним влиянием, значит, воля его сломлена. Сломать можно не всякого человека. Правоту этого тезиса доказал своей жизнью Виктор Франкл, оказавшийся в начале войны в фашистском концентрационном лагере. Вся его семья погибла. Самого Франкла фашисты использовали при проведении опытов над людьми. Ученый вспоминает: «Так, я помню, как однажды утром шел из лагеря, не способный больше терпеть голод, холод и боль в ступне, опухшей от водянки, обмороженной и гноящейся. Мое положение казалось мне безнадежным. Затем я представил себя стоящим за кафедрой в большом, красивом, теплом и светлом лекционном зале перед заинтересованной аудиторией, я читал лекцию на тему «Групповые психотерапевтические опыты в концентрационном лагере» и говорил обо всем, через что прошел. Поверьте мне, в тот момент я не мог надеяться, что настанет тот день, когда мне действительно представится возможность прочесть такую лекцию… Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, «зачем» жить, преодолеет почти любое «как»».
Действительно, если человек знает «зачем» жить, его не сломит любое «как». Чтобы превратиться в сломленного человека, нужно стать соучастником зла. Никто не вправе запретить человеку думать. Никто не способен лишить его права выбора, как реагировать на обстоятельства жизни. Многие, видя разгул смерти в концлагере, ломались. Но были и такие, которые говорили себе: «Если не можешь пока изменить ситуацию, смирись временно с ней и жди своего часа. Если жизнь даст тебе шанс оказаться на свободе, ты им сполна воспользуешься. Я знаю, что меня ждут дома. Ради этого можно стерпеть все ужасы лагеря».
Писатель Эдвард Радзинский в романе о царствовании Александра II в частности рассказывает, как суровые обстоятельства жизни сломали поэта Николая Некрасова. «Муза мести и печали» — так назвал Некрасов свою поэзию. И молодые люди, понаторевшие в эзоповом языке, с восторгом понимали: «Мести» — беспощадной власти, «печали» — о нищем, бесправном народе… «Не русский взглянет без любви на эту бледную в крови кнутом исхлестанную Музу» — писал поэт… И молодые читатели понимают «исхлестанную» — кнутом царской цензуры! Но порой Некрасов пишет страстно, прямо. И тогда его стихи становились пословицами и лозунгами. Все будущие террористы носили в сердце некрасовские строчки: «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть», «Умрешь недаром — дело прочно, когда под ним струится кровь!» Некрасов сформулировал, наконец, и новое понимание поэзии: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».
И некрасовский журнал «Современник» беспощадно нападает на все, что не отвечает гражданскому направлению. Однако сам наш великий поэт-гражданин не всегда оставался самым светлым человеком. Некрасов был знаменитым, очень удачливым карточным игроком и, как утверждала молва, умелым карточным шулером. Играя в аристократических клубах, он с завидным постоянством обыгрывал богачей, но умело проигрывал «нужным людям». Например, заядлому картежнику графу Александру Адлербергу, сыну тогдашнего министра двора. Граф, с детства друживший с царем, был в то время человекеом очень близким к императору. «Демон самообеспечения» (как красиво написал Достоевский) или «жажда обогащения» (как менее красиво писал о Некрасове публицист Суворин) всю жизнь владели познавшим в молодости истинную нищету Некрасовым. И поэт-гражданин, говоря современным языком, был умелым и беспощадным бизнесменом. Качество совсем новое тогда среди русских литераторов.
Его знаменитый журнал «Современник» был основан им вместе с литератором Иваном Панаевым. Но вскоре, как писал современник, «Видел Некрасова в коляске Панаева с женой Панаева». Некрасов брал журнал вместе с красавицей Панаевой, которая стала его гражданской женой. Один из любимых поэтических образов Некрасова — образ матери. Но когда его мать умрет, он не приедет на ее похороны. С Панаевой он расстанется. И когда преданно любившая его Панаева постареет и будет нуждаться, поэт-гражданин не поможет вчерашней возлюбленной. «Вы когда-то лиру посвящали ей, дайте на квартиру несколько рублей», — зло напишет современник.
Но главный демон, мучивший Некрасова, — отнюдь не корысть. Это — страх. Будучи воистину бесстрашным в стихах, Некрасов не всегда бывал таковым в жизни. И этот вечный его страх опозорит великого поэта, как мы увидим далее, перед всей читающей Россией. Но кто из нас, живших в России советской, бросит в него камень! Он ведь был родом из такой же страны страха — из России николаевской. У Тургенева есть потрясающий образ — последний жалкий крик зайца, которого догоняют борзые собаки. Этот образ подсознательно был и будет в душе у каждого, рожденного в России. И младший современник Некрасова, блестящий писатель Глеб Успенский писал: «Надо постоянно бояться — вот смысл жизни в России. Страх, ощущение «виновности» самого вашего существования на свете, пропитали все мысли, все наши и дни и ночи».
Эпиграфом к жизни поэта Некрасова могут быть строки не очень ценимого им великого поэта: «Но лишь Божественный Глагол до слуха чуткого коснется…». Как только он начинал писать, он преображался. Пламенная ненависть к несправедливости, великая любовь к России и постоянное раскаяние — в его стихах. Ни один русский поэт с такой силой и лиризмом не каялся в стихах, как Некрасов. Это распутинское «не согрешишь — не покаешься» сопровождало Некрасова всю его жизнь. Это была гимнастика души: грех оборачивался великим раскаянием. И раскаяние выливалось в пронзительные, бессмертные строки, становившиеся его исповедью, мольбой о прощении. И как Достоевский оберегал свою эпилепсию, рождавшую порой великие прозрения, так и Некрасов оберегал свои грехи. И читая Достоевского, многое понимаешь в Некрасове. Великое некрасовское определение России: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная» относятся и к самому автору — великому и несчастному, очень нашему человеку.
Падение поэта связано с возвращением Муравьева на руководящие пост в государстве. Столицу охватил ужас. Все помнили, как он сжигал деревни в Польше, вешал ксендзов, ссылал в Сибирь целыми семьями. И понимали: если Муравьев, пощады не будет. Начались допросы подозрительных. Как писал Салтыков-Щедрин: «Петербург погибал… Какие страшные люди восстали из могил… Все припоминалось, вымещалось и отмщалось. Отовсюду устремлялись стада «благонамеренных». В муравьевскую комиссию на допросы волокут буквально всех — литераторов, чиновников, офицеров, учителей и учеников, студентов, мужиков, князей и мещан. Следователям позволено издеваться над «нигилистками». И они спрашивают у девушек-курсисток, скольких мужчин они имели? Грозят выдать желтый билет проститутки, если те не ответят…
Паника и страх царят в столице. И все чаще вспоминают о расправе Николая I после разгрома восстания декабристов. Причем самыми нестойкими (как и тогда) оказались некоторые главные либералы!
Испугался Некрасов. Наш великий поэт испугался и за свой журнал «Современник». Некрасов бросился за помощью к другу царя, своему партнеру по карточной игре, графу А. Адлербергу. Но тот беспомощен. Всем заправляет неистовый, беспощадный Муравьев. И Некрасов решился. Английский клуб угодливо избрал Муравьева в почетные члены. Был устроен торжественный прием. На прием явился Некрасов.
После торжественного и обильного обеда Муравьев, многопудовая глыба, сопел в кресле — отдыхал. И тогда властитель дум передовой молодежи поэт-гражданин Некрасов просит позволения прочесть стихи в честь того, кого еще вчера все достойные люди именовали «Вешателем». Но Муравьев не удостоил поэта даже ответом, молча продолжал курить свою трубку. Словно и не заметил Некрасова. И тогда «поэт-гражданин», так и не дождавшись милостивого согласия, начал читать свой панегирик Вешателю… Но и этого Некрасову показалось мало. Окончив читать, спросил угодливо: «Ваше сиятельство, дозволите ли напечатать эти стихи?». А Муравьев, ему сухо: «Это — ваша собственность, и вы можете располагать ею, как хотите…» И показал поэту спину — отвернулся. И тогда один из окружающих сказал очень громко: «Думает подкупить правосудие, прочитавши стишки! Да нет — шалишь, не увернешься!»
И поэт ушел оплеванный! Не помогло великое унижение перед Муравьевым. «Современник» закрыли. Но молодежь и общество долго не могли простить несчастному Некрасову. Студенты снимали со стен некрасовские портреты, выбрасывали их, или, написав на них «подлец», отправляли ему по почте. И он пере>кивал, мучительно переживал. Через 9 лет Некрасов тяжко заболел, и жизнь его превратилась в медленную агонию. «Легкой жизни ты просил у Бога, легкой смерти надо бы просить», — написал он в эти дни… Лежа в постели, в мучениях, продолжал объяснять в стихах тот поступок и каяться, каяться — «Родина милая, сына лежачего благослови, а не бей». Весть о смертельной болезни поэта распространилась по всей России. И болезнь примирила общество с поэтом. Со всех концов империи посыпались письма, телеграммы, приветствия, адреса… Любовь молодежи вернулась. Накануне смерти он снова стал кумиром.
Некрасов умер 27 декабря 1877 года. В тот день стоял сильнейший мороз. Но впервые в истории русской литературы на похороны литератора собралось несколько тысяч человек. И они провожали тело поэта до места его упокоения в Новодевичьем монастыре в Москве.
Петр Ковалев 2014 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/