Качества личности от А до Я

С «графом» произошло трагикомическое недоразумение. Учебное заведение,

куда он целый год готовился, оказалось закрытым десять лет назад.

Скиталец, Кандалы.

      Трагикомичность как качество личности –  способность быть грустно – весёлым или печальным и смешным одновременно.

       Ночной грабитель собирался взломать сейф, но вдруг увидел на двери сейфа записку: «Пожалуйста, не взрывайте. Сейф не заперт. Просто поверните ручку». Не успел он взяться за ручку сейфа, как на него упал мешок с песком, вспыхнул свет, а вой сирены поднял на ноги все окрестности. Когда друг пришёл проведать бедолагу в тюрьме, он увидел, что тот сильно удручён. — Ну как после этого верить людям? — сокрушался вор-неудачник.

       Трагикомичный случай произошёл на территории одного из кладбищ. В приснопамятные девяностые грабежи могил достигли невиданного масштаба. Снимали медные таблички, сдавая их как  цветной металл, грузили на машины и увозили в скупку могильные оградки… В одну из безлунных летних ночей  2000 года случился очередной акт вандализма: одну из богатых могил  варварски вскрыли. И утащили… импортный телевизор и видеомагнитофон. Оказывается, похоронен там был один из цыганских баронов. Краденое никому не идет впрок. Рано или поздно, так или иначе, но карающая рука Судьбы дотянется и до жадных вандалов. Но видеомагнитофон в могиле! Хорошо хоть не вручили покойному в последний путь видеокамеру.

        Трагикомичность – качество человека – печального клоуна. Литературный пример трагикомичности – дед Щукарь из «Поднятой целины» Михаила Шолохова. Дед Щукарь — крестьянский люмпен, не имеющий своей соб­ственности. В сущности, он трагическая фигура, так как ничего радостного и хорошего в его жизни нет. Но он постоянно попа­дает в какие-то комические ситуации, которые у читателя вызывают смех, хотя для самого Щукаря они, как правило, да­леко не смешны (покупка коня у цыган, сцена с кашей и т. д.). Поэтому образ деда Щукаря — образ трагикомический:

   «А на самом деле за всю Щукареву жизнь «перешло через его руки» всего-навсего две лошаденки. Причем одну из них он променял на корову, а со второй произошла следующая история. Лет двадцать назад Щукарь, будучи сильно навеселе и возвращаясь из хутора Войскового, купил ее у проезжих цыган за тридцать целковых. Кобылка, когда при покупке он осматривал ее, на вид была кругла, масти мышастой, вислоуха, с бельмом на глазу, но очень расторопна. Дед Щукарь торговался с цыганом до полудня. Раз сорок били они по рукам, расходились, опять сходились.

  — Золото, а не кобылка! Скачет так, что — закрой глаза, и земли не видно будет. Мысля! Птица! — уверял и божился цыган, брызжа слюной, хватая сомлевшего от устали Щукаря за полу куртки. — Кутних зубов [кутний зуб — последний коренной зуб] почти не осталось, на глаз кривая, копыта все порепанные, вислопузая… Какое уж там золото, горючие слезы, а не золото! — корил дед Щукарь лошадь, страстно желая чтобы цыган сбавил последний рубль, из-за которого и расходились они в цене.
— Да на что тебе ее зубы? Меньше корму сожрет. А кобылка молодая, разрази бог. Дите, а не кобылка, зубов же лишилась от нечаянной болезни. И при чем ее бельмо тебе? Да это и не бельмо, раковинка! И копыта срастутся, почистятся… Кобылка сива, не очень красива, да ведь тебе же с ней не спать, а на ней пахать, верно говорю! Ты приглядись, отчего она пузатая — от силы! Бежит — земля дрожит, упадет — три дня лежит… Эх, папаша! Ты, видно, за тридцать монет рысака хочешь купить? Живого не купишь, а сдохнет — тебе и даром махан отдадут… Спасибо, цыган оказался человеком доброй души: поторговавшись, он сбавил и последний рубль, из полы в полу передал Щукарю повод недоуздка, даже притворно всхлипнул, вытирая рукавом ярко-синего длиннополого сюртука коричневый лоб.

    Кобылка утратила недавнюю живость, едва лишь повод перешел в руки Щукаря. Она пошла за ним, нехотя повинуясь его чрезвычайным усилиям, трудно переставляя клешнятые ноги. Только тут цыган засмеялся; оголив сплошные и белые, как мел, зубы, крикнул вслед Щукарю: — Эй, папаша! Донской казак! Помни мою доброту! Это лошадка мне сорок лет служила и тебе еще столько же послужит, только корми ее раз в неделю, а то сбесится!.. Мой отец на ней из Румынии приехал, а ему она досталась от французов, когда они из Москвы бежали. Дорогая лошадь! Он еще что-то кричал вслед Щукарю, влачившему за собой покупку; около шатра и между ног цыгана, шумливые и черные, как галки, орали цыганята; взвизгивали и хохотали цыганки. А дед Щукарь шел, ни на что не обращая внимания, добродушно думал: «Сам вижу, какого живота купил. Кабы деньги были, я бы не такую отхватил. А цыган — шутливый человек, веселый, как я… Ну, вот и лошадка есть. В воскресенье с бабой на базар в станицу примчимся».

   Но не успел он добраться до Тубянского, как с лошадью стали вершиться чудеса… Случайно оглянувшись, Щукарь оторопел: за ним шла не купленная им пузатая и сытая кобылка, а худющая кляча с подтянутым брюхом и глубокими яминами возле кострецов. За каких-нибудь полчаса она похудела наполовину. Сотворив крестное знамение и шепча: «Свят, свят, свят!» Щукарь выронил из рук повод, остановился, чувствуя, как хмель с него словно рукой снимает. Только обойдя вокруг кобылки, он обнаружил причину столь невероятного по быстроте исхудания: из-под мочалистого кобыльего хвоста, откинутого черт знает как бессовестно — на сторону и вверх, — со свистом, с шипением вырывались спертый воздух и жидкие брызги помета. «Ну, вот это — да!» — ахнул Щукарь, схватившись за голову. А потом с удесятеренной силой повлек кобылку, уцепившись за недоуздок. Вулканическое извержение ее желудка не прекращалось до самого Тубянского, по дороге оставались позорные следы. Может быть, Щукарь и добрался бы до Гремячего Лога благополучно, если б вел лошадь в поводу, но он, едва лишь поравнялся с первым двором хутора Тубянского, в котором жил его кум и было много знакомых казаков, решил сесть верхом на купленную лошадь и хоть шагом, но ехать, а не тянуть ее в поводу. В нем внезапно проснулись небывалая гордость и обычно всегда свойственное ему желание прихвастнуть, показать, что и он, Щукарь, теперь выбился из бедноты и едет хоть на плохой, но зато на собственной лошади. «Тррр, проклятая! Все играла бы ты!» — свирепо вскричал Щукарь, краем глаза видя, что из хаты, против которой он остановился, выходит знакомый казак. И с этими словами он дернул недоуздок, приосанился. Лошадь его, игравшая и взбрыкивавшая, вероятно, еще в своем далеком детстве, на самом деле и не думала играть. Она остановилась, понуро опустив голову, поджав задние ноги. «Мимо кума надо бы проехать. Пущай поглядит!» — подумал Щукарь и с тем, подпрыгнув, навалился брюхом на острую кобаржину лошадиной спины. Тут-то и случилось с ним то, о чем впоследствии долго говорили казаки в Тубянском: именно на этом месте и претерпел Щукарь неслыханное позорище, предание о котором сохранилось до наших дней и уж наверное перейдет к следующему потомству…
Едва лишь Щукаревы ноги оттолкнулись от земли, а сам он повис на кобыле, лежа поперек ее спины и пытаясь усесться верхом, как кобыла закачалась, в нутре «ее что-то заурчало, и она, как стояла, так и рухнула на дорогу, откинув хвост. Щукарь, вытянув руки, перелетел через дорогу, распластался на запыленном придорожнике. Вгорячах он вскочил и, усмотрев, что казак видел его срам, поправил дело криком: «Все бы ты взбррррыки-вала! Шо-о-орт!» — орал он, пиная лошадь ногами. Та встала и как ни в чем не бывало потянулась мордой к увядшему придорожнику».

       В жизни всегда идут рядом радость и печаль. Мечты о постоянном счастье – иллюзия. Материальный мир – не место для постоянного счастья. Здесь всегда  вынуждены уживаться печальное и смешное, трагедия и комичность, страдания и весёлость. Поэтому так часто мы встречаем проявленную трагикомичность. В печальных клоунах дефицита нет.

 Печальный клоун смешит кого-то

Ведь быть веселым — его работа.

Хочу бежать, но боюсь споткнуться —

Глаза печальны, слова смеются

Я знаю — это всего лишь шутка,

Но почему-то мне стало жутко.

И этот смех не дает согреться —

Он раздирает на части сердце.

Какая странная игра…

Играй, пока нужно играть.

Какая странная игра…

Я так боюсь тебя потерять.

Какая странная игра…

Всё это фарс, всё это ложь.

Какая странная игра…

Я так люблю, когда ты поешь.

Печальный клоун смеется снова,

Он понимает всё с полуслова,

Он улыбается незаметно

И кто-то будет смертельно бледным.

Глаза печальны, слова смеются,

Но скоро зрители разойдутся,

Всё станет прежним, не театральным,

И будет время не быть печальным.

        Зачастую и ум людей настроен на трагикомическое восприятие мира. К примеру, человек наступает на банановую кожуру, делает сальто  мортале, искренне с помощью русского мата высказывает всё, что он думает об этом мире, падает и ломает ногу. Прохожие покатываются со смеху, держатся за бока. Комичность ситуации они оценили сразу. Трагичность осознаётся немного позже, когда просыпается сострадание, милосердие и сердобольность. Вызывается скорая помощь, все сочувствуют с  жалостливым выражением лица.

      Один фотограф создал серию «весёлых» снимков, представив моделей в роли людей, которые только что навернулись и разбросали вокруг свои вещи. Трагикомично. А главное востребовано осквернённым, невежественным умом людей, считающих, что одна из главных радостей жизни – неприятности окружающих.

    — Вы сломали мне ногу! – Извините… (Гомерический хохот).

       Трагикомичность обычно возникает спонтанно, но бывают случаи, когда и ее ставят на службу корысти. Рассказывает одна женщина: — Трагикомичный случай случился в семейной жизни моей сестры. Решила разводиться с мужем после нескольких лет брака. Муж разводиться не пожелал. Ссорились-рядились несколько месяцев, после чего её муж предъявляет ей копию расписки (или договор или ещё что-то там) о том, что он взял в долг у друга энную сумму денег — порядка нескольких миллионов. Дальше этот упрямец заявляет, что если сестра будет продолжать настаивать на разводе, то при разделе имущества он предъявит эту расписку для раздела долгов и ей вменят в  обязанность выплатить очень крупную сумму в пользу его знакомого. Моя сестра в нокдауне — не понимает, как её вот так можно стреножить и закабалить. Комичности в этой ситуации она не видит. А муж посмеивается. Недаром трагикомичность имеет две составляющие…