Благоговение как качество личности – способность испытывать глубочайшую уважительность и почтение к кому-либо, чему-либо; с трепетом преклоняться перед кем-либо, чем-либо.
Однажды Мастера спросили, по какому критерию он отбирает себе учеников. Он ответил: — Я веду себя скромно и смиренно. Тех, кто в ответ на мою скромность ведёт себя вызывающе, я отвергаю немедленно. Тех, кто проявляет благоговение перед моей смиренностью, я отвергаю не менее решительно.
Истинное благоговение идет от любви, от глубокого почитания, трепета и смирения, от полного подчинения и преклонения перед кем-то или чем-то высшим, что, по мнению человека, значительно превосходит его. Во всех духовных традициях причиной благоговения является «страх Божий». Страх Божий не имеет ничего общего с животным страхом, который вынуждает человека обманывать, хитрить, или, например, льстить в глаза, а внутренне ненавидеть. Страх Божий, напротив, подталкивает человека к открытости, искренности, мужественности и правдивости вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств.
Следствием благоговения является ощущение скромности, смирения, чуткости и необъятной уважительности к объекту или субъекту преклонения. Михаил Шолохов в «Судьбе человека» приводит такой эпизод войны: фашисты загоняют наших пленных солдат на ночь в церковь. «И, как на грех, приспичило одному богомольному из наших выйти по нужде. Крепился-крепился он, а потом заплакал: — Не могу, — говорит, — осквернять святой храм. Его и ругали, и смеялись над ним, а он бросился на дверь, стал стучать. А фашист-часовой, недолго думая, прошил дверь автоматной очередью и убил его».
В конечном итоге благоговение приносит в сердце человека не страдания, а радость. Нужно помнить, что раскаяние и покаяние начинаются с благоговения. Перепрыгивание этой стадии отношений с Богом недопустимо. Русский философы И.А. Ильин определял благоговение как «страх Божий, преодоленный и преображенный любовью», а его коллега В.С. Соловьев как «ощущение вечного идеала как истинно сущего, вызывающего стремление к действительной перемене себя в смысле приближения к высшему совершенству».
Человек может благоговеть перед Богом, жизнью, всем живым, перед другим человеком, родителями, женой или мужем, искусством, наукой, истиной. Словом, спектр благоговения человека необычайно широк, как широки его духовные запросы, интересы и кругозор личности. Например, объектом благоговейного отношения может стать семья. При завоевании Вейнсберга в 1140 году король Германии Конрад III позволил покинуть разрушенный город детям и женщинам и унести в руках то, что они захотят и смогут унести. Женщины вынесли на плечах своих мужей. После взятия Трои захватчики разрешили каждому свободнорожденному, покидая город, взять с собой что-то одно из принадлежащего им добра. Эней пожелал взять кумиров (статуи) отчих богов. Тогда эллины, восхищенные его благочестием, позволили ему взять еще что-нибудь. Эней вынес на плечах своего престарелого отца. Победители были поражены и подарили ему всё его имущество, подтверждая этим, что к благочестивым людям, чтущим своих родителей, сострадательны даже враги.
Окунемся в историю и посмотрим, в какой связи находились имя российского императора Николая I и благоговение к нему его подданных. В своей знаменитой книге о России маркиз де Кюстин писал: «И как помещик распоряжался и жизнью, и желаниями крепостных, так и царь здесь распоряжается всеми подданными. Он одарил вниманием не только всех юных красавиц при дворе — фрейлин и дам, но к тому же девиц, случайно встреченных во время прогулки. Если кто-то ему понравился на прогулке или в театре, он говорит дежурному адъютанту. И она подпадает под надзор. Если за ней не числилось ничего предосудительного, предупреждали мужа (коли замужем) или родителей (коли девица) о чести, которая им выпала… И царь никогда не встречал сопротивления своей прихоти… В этой странной стране переспать с императором считалось честью… для родителей и даже для мужей…»
Об этом хорошо знали в Петербурге, и это был «обыкновенный порядок». И наш знаменитый критик Добролюбов писал: «Обыкновенный порядок был такой: девушку из знатной фамилии брали во фрейлины и употребляли ее для услуги благочестивейшего, самодержавнейшего нашего Государя».
Эдвард Радзинский в книге «Александр II. Жизнь и смерть» не согласен с маркизом де Кюстин, ибо путешествовавший по России Кюстин так и не понял, кем был для подданных царь. «Самодержавнейший государь» Николай I — это не «помещик, распоряжавшийся крепостными», но грозный бог, спустившийся с Олимпа.
«Я выросла с чувством не только любви, но и благоговения… на Царя смотрела, как на нашего земного бога, поэтому не удивительно, что к этому чувству примешивался ничем необъяснимый страх… — пишет 19-летняя красотка Мария Паткуль. Распахнулась дверь красного кабинета императрицы, вышли Их Величества. Бог мой, как затрепетало у меня сердце. Я чувствовала, что ноги подкашиваются, прислонилась к бильярду и, опустив глаза и наклонив голову, сделала низкий поклон. Подняв глаза, я увидела, что Их Величества направляются прямо ко мне. Когда они подошли, я еще раз присела, а Императрица, обратясь к Государю, сказала: «Дорогой друг, я представляю тебе жену Паткуля». На это Государь, протягивая мне свою державную руку, поклонился со словами: «Прошу любить и жаловать». Я была так поражена этим неожиданным и столь милостивым приветствием, что не могла ответить ни слова, покраснела и в первую минуту не могла сообразить, приснились ли мне эти слова Царя и действительно ли это было наяву… Могла ли я допустить когда-нибудь возможность, что Государь, этот колосс Русской земли, обратится к 19-летней бабенке со словами: «Прошу любить и жаловать»».
И быстротечное внимание императора, которым он мог осчастливить красотку, не было «прихотью помещика», но даром самого Зевса. Но все похождения Зевса окружены непроницаемой тайной. «Все это, — писала впоследствии фрейлина Мария Фредерикс, — делалось так скрытно, так порядочно… никому и в голову не приходило обращать на это внимание». Попробовали бы «обратить внимание» эти придворные рабы, вымуштрованные Николаем холопы!
Взгляд императора мог запечатлеться в памяти. Немногие могли его выдержать. Дочь царя — Ольга Николаевна не обошла вниманием этот момент: «Уважение внушаемое им, исходило главным образом от его взгляда, который могли выдержать только люди с чистой совестью; всё искусственное, всё наигранное рушилось, и всегда удавалось этому взгляду торжествовать, надо всем ему враждебным».
После подавления восстания декабристов никто не мог ослушаться императорского приказа. Теперь муха не могла пролететь без его на то повеления. В Летнем саду, на середине лужайки стоял караульный — гвардеец с ружьем И Николай однажды поинтересовался: «Зачем он тут стоит и что он тут охраняет?». Никто не мог ответить. Наконец нашелся старик — генерал-адъютант свиты. Он и вспомнил рассказ своего отца. Однажды Великая Екатерина прогуливалась по Летнему саду и увидела первый подснежник, пробившийся из-под снега. Она попросила, чтоб цветок охраняли, пока она продолжит прогулку. И так как императрица приказа не отменила, на этом месте полстолетия ставили часового.
Николаю рассказ очень понравился. И он пересказал эту историю тогдашнему послу в России Бисмарку. Добавив, что в дни великого наводнения в Петербурге часовые, которых не сняли с постов, безропотно тонули в наступавшей стихии. Приказ русского самодержца — приказ навсегда. И это должны были теперь понимать не только простые солдаты, но и вся страна. И Бисмарку эта история тоже очень понравилась. Таков был человек, под властью которого России предстояло прожить тридцать лет.
Петр Ковалев 2013 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/