Слабоволие как качество личности – склонность проявлять недостаточность воли, отсутствие стойкости, твердости, самостоятельности; легко поддаваться соблазнам, страстям и порокам, чужому негативному влиянию; становиться рабом сиюминутных желаний, не иметь навыки самоконтроля.
Один доктор стал величайшим хирургом своей страны. Его сделали президентом Национального общества хирургов, и в этот день было устроено великое празднество в его честь. Но он был печален. Друг спросил его: — Почему ты выглядишь таким печальным? Ты должен быть очень счастлив — ты стал величайшим хирургом, и теперь никто с тобой не сравнится. Самая большая честь для хирурга — это стать президентом Национального общества. Почему же ты так печален? Хирург ответил: — Я никогда не хотел стать хирургом. Я преуспел в том, чего никогда не хотел, а теперь от этого не убежишь. Если бы я потерпел неудачу, тогда был бы шанс, но теперь я прикован к этому. Его друг сказал: — Ты, должно быть, шутишь. О чём ты говоришь? Твоя семья счастлива, твоя жена счастлива, твои дети счастливы, каждый счастлив и каждый оказывает тебе величайшее уважение. Хирург сказал: — Но я не уважаю сам себя, а это — основное. Я хотел стать танцором, но мои родители не позволили мне этого, и я должен был им подчиниться. Я был слабовольным. И я несчастен оттого, что стал великим хирургом. Я несчастлив потому, что я самый паршивый танцор в мире. Я не могу танцевать — в этом-то и беда.
Слабоволие – это патология развития волевых качеств личности. Беда слабовольного человека, что он подчиняется не тому, что идёт изнутри, а тому, что поступает извне. Во Вселенной действует закон: что внутри, то и снаружи. Поскольку внутри слабоволия наличествует тряпка, во внешнем мире всегда найдется швабра, которая будет использовать эту тряпку по прямому назначению. Применительно к семье слабовольный муж становится «подкаблучником», которого не уважают ни жена, ни дети. С 3-4 лет под руководством мамы они уже подшучивают над своим слабовольным, нерешительным отцом. С ним никто не считается, им помыкают и откровенно презирают, говоря, что он ни на что не способный человек.
Иными словами, главное отличие сильного, волевого человека, от слабовольного заключается в следующем: первый прислушивается к голосу своего разума, совести, то есть внутренней своей составляющей, второй – слабовольный, становится марионеткой внешних обстоятельств жизни, рабом сиюминутных желаний своего вожделенного ума и ненасытных чувств. Поэтому слабовольный человек – это, прежде всего, неустойчивый человек. Отличаясь повышенной подчиняемостью внешнему влиянию, слабовольная личность легко поддаётся манипуляциям, внушению, вредному воздействию окружающей среды. Не случайно слабовольные люди в первых рядах спившихся, обкуренных и обколотых. У слабоволия лицо деграданта. Слабовольные люди – основной контингент армии невежества. Именно они, в основном, питают криминалитет, попадают в дурные компании.
На работе слабовольную личность во избежание греха нужно постоянно контролировать, ибо она крайне необязательна и недисциплинированна. Малейшее незначительное внешнее обстоятельство, например, появление приятеля с бутылкой, всё принципиально меняет — о работе забыто, как о страшном сне. В то же время, если условия их устраивают, руководство авторитетное, а контроль за ними железный, то слабовольные люди могут хорошо работать.
Слабоволие напоминает медведя – шатуна из одноимённой притчи. Время от времени некоторые медведи теряют свою волю, и тогда их называют шатунами, потому что они одиноко и бестолково шатаются по лесу и боятся даже самым легким делом заняться. Вот и у того Медведя, о котором вы сейчас узнаете, тоже совсем неожиданно где-то потерялась воля. То ли он ее на пне оставил, то ли выронил ее где-то по дороге, а может быть, и вовсе проспал он ее во время зимней спячки. В общем, оказался Медведь этот совсем без воли и устал шатуном. Ну и что тут особенного, что воля потерялась, я и без воли прекрасно прожить смогу, — хвастливо заявил шатун своим собратьям-медведям. И действительно, поначалу вроде бы ничего особенного не произошло. Медведь с виду остался самым обыкновенным и ничуть не изменился. Но вот наступило лето, все медведи стали подыматься за ягодами в горы. Медведь-шатун, как и все остальные, тоже полез, но как только чуть-чуть устал, сразу, же обратно спустился и решил в горы не лезть, а просто так в лесу пошататься без дела. Все медведи своей волей преодолевают трудную дорогу в горы, а безвольному шатуну это не под силу. Вернулись медведи с гор сытые, упитанные и тут же стали по деревьям карабкаться, да мед диких пчел искать и собирать. Медведь-шатун тоже, как и все, за медом отправился, но как только услышал жужжание пчел, вспомнил об опасностях и неприятностях и не нашел в себе ни сил, ни воли продолжать начатое дело. Бросил он мед искать и опять стал от нечего делать шататься по лесу. Подкрепившись медом, стали все медведи в реке рыбу ловить, а шатуну опять воли не хватает. Не может заставить он себя в холодную воду зайти, чтобы рыбы нахватать. Всю осень до самой зимы медведи охотились, а у шатуна половина добычи убегала. Не было у него воли, чтобы заставит себя охотиться долго. Станет он добычу догонять, чуть выдохнется и тут же скорее садится передохнуть. Вот уже зима на носу, располневшие, сытые медведи берлоги себе ищут и обустраивают, а Медведю и это дело трудным кажется. До самого первого снега шатался Медведь по лесу. Неизвестно, как перезимовал Медведь зиму. Где он спал? Что ел? Никто этого так и не узнал.
Слабоволие всегда делает выбор в пользу не того, что в данный момент значимо и важно, а в пользу того, что нравится его уму и чувствам. То есть оно идёт на поводу у приятного или малоприятного. Поэтому оно не может управлять своим временем, делая незначительные дела и упуская главные. День прошел, а основная задача похоронена в куче мелких делишек.
Отличительная особенность слабоволия – не умение преодолевать трудности. Столкнувшись с малейшим жизненным препятствием, оно не принимает вызов и, трусливо поджав «хвост», ретируется в различных формах. По этой причине у слабоволия масса нерешенных проблем. Словом, слабоволие – это тяжкий крест для сталкивающихся с ним людей.
Вспоминая о слабоволии, сразу приходит в голову образ Николая II. Последний российский император не обладал никакими волевыми качествами. Он делал только то, что требовало минимум усилий ума. В критические для России дни он ярко проявлял свою порочную черту – слабоволие, за что и поплатился короной, своей жизнью и жизнями ближних. Взять, к примеру, события начала первой мировой войны. После известных событий Николай II решил выступить на стороне Сербии. Германии не понравилось данное действо, и она пригрозила России войной. Арь приказал провести частичную мобилизацию, но Начальник Генерального Штаба генерал Янушкевич доказал царю, что лучше провести всеобщую мобилизацию. Николай согласился и назначил час объявления. Францию об этом предупредили: «Россия не может решиться на частичную мобилизацию, ибо наши дороги и средства связи таковы, что проведение частичной мобилизации сорвет планы общей, когда явится в ней необходимость…» Вечером генерал Добророльский прибыл на Главпочтамт с указом царя о всеобщей мобилизации. Всю публику попросили немедленно удалиться. В пустынном зале сидели притихшие телеграфистки, понимая, что сейчас произойдет нечто ужасное. Добророльский, поглядывая на часы, гулял по залам почтамта. Остались считанные минуты… вся Россия ощетинится штыками… Звонок! Вызывал к телефону Сухомлинов: – Отставить передачу указа. Государь император получил телеграмму от кайзера, который заверяет, что делает все для улаживания конфликта. Мобилизация возможна лишь частичная! Николай II принял это решение личной (самодержавной) властью. Он поверил, что Вильгельм II озабочен сохранением мира.
30 июля… Одно дело – мобилизация в России, другое – в Германии, где эшелоны катятся как по маслу. Утром встретились Сазонов, Сухомлинов и Янушкевич, удивленные, что царь так легко подпал под влияние Берлина. Но частичная мобилизация срывала план всеобщей – об этом и рассуждали… Сазонов сказал «шантеклеру»: – Владимир Александрович, позвоните государю. Сухомлинов позвонил в Петергоф, но там ответили, что царь не желает разговаривать. Вторично барабанил туда Янушкевич: – Ваше величество, я опять об отмене общей мобилизации, ибо ваше решение может стать губительным для России… Николай II резко прервал его, отказываясь говорить. – Не вешайте трубку… здесь и Сазонов! Тихо свистнув в аппарат, царь сказал: – Хорошо. Давайте Сергея Дмитрича. Сазонов настоял на срочной аудиенции, царь согласился принять министра. Но до отъезда в Петергоф министр повидал Пурталеса, крайне растерянного и жалкого: – Берлин требует от меня информации, однако моя голова уже не работает. Весьма нелепо, но я прошу вас посоветовать, что именно я могу предложить своему правительству? Это было даже смешно. Сазонов взял лист бумаги, быстро начертал ловкую формулу примирения, которая обтекала острые углы конфликта, как вода обтекала камни в горной реке: ЕСЛИ АВСТРИЯ, ПРИЗНАВАЯ, ЧТО АВСТРО-ВЕНГЕРСКИЙ ВОПРОС ПРИНЯЛ ОБЩЕЕВРОПЕЙСКИЙ ХАРАКТЕР, ОБЪЯВИТ СЕБЯ ГОТОВОЙ ВЫЧЕРКНУТЬ ИЗ СВОЕГО УЛЬТИМАТУМА ПУНКТЫ, КОТОРЫЕ НАНОСЯТ УЩЕРБ СЕРБИИ, РОССИЯ ОБЯЗЫВАЕТСЯ ПРЕКРАТИТЬ ВОЕННЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ.
– Пожалуйста. Я всегда к вашим услугам. – Благодарю, – с мрачным видом отвечал Пурталес. В Петергофе министра поджидал удрученный император. Сазонов стал доказывать, что срыв общей мобилизации расшатывает всю военную систему, графики трещат, военные округа запутаются. «Война, – говорил министр, – вспыхнет не тогда, когда мы, русские, ее пожелаем, а лишь тогда, когда в Берлине кайзер нажмет кнопку…» Николай II отвечал министру: – Вилли ввел меня в заблуждение своим миролюбием. Но я получил от него еще одну телеграмму… угрожающую! Он пишет, что снимает с себя роль посредника и, – прочитал царь, – «вся тяжесть решения ложится на твои плечи, которые должны нести ответственность за войну или за мир!» Сазонов разъяснил: кайзер затем и брал на себя роль посредника, дабы под шумок, пока мы тут балаганим, закончить военные приготовления. В ответ на это царь спросил: – А вы понимаете, Сергей Дмитрич, какую страшную ответственность возлагаете вы сейчас на мои слабые плечи? – Дипломатия свое дело сделала, – отвечал Сазонов. Царь долго молчал, покуривая, потом расправил усы: – Позвоните Янушкевичу сами… пусть будет общая! Было ровно 4 часа дня. Сазонов передал приказ царя Янушкевичу из телефонной будки, что стояла в вестибюле дворца. – Начинайте, – сказал он, и тот его понял… Схватив телефон, Янушкевич вдребезги разнес его о радиатор парового отопления. Еще поддал сапогом по аппарату: – Это я сделал для того, чтобы царь, если он передумает, уже не мог бы влиять на события. Меня нет – я умер!
Петр Ковалев 2013 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/