Граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы. Кто хочет сегодня поработать ? …
Операция «Ы» и другие приключения Шурика
Братцы, помогите разобраться,
Относить правительство куда?
Термин применимый – тунеядство?..
(Жизнь за счёт народного труда)
Стихотворение «С праздником, тунеядцы!»
Тунеядство как качество личности – склонность жить на чужой счёт, чужим трудом.
Раньше тунеядство преследовалось по закону, а сейчас — вершина успеха.
Hа суде адвокат (А) защищает тунеядца-алкоголика (Т). А) — Сжальтесь, товарищи судьи, у подзащитного было трудное детство, но еще не все потеряно, наверняка среди его родственников есть порядочные люди, и они помогут ему встать на ноги. Скажите, подсудимый, кто ваш отец? Т) — Умер от цирроза печени. А) — А мать? Т) — В психушке. А) — Сестра? Т) — Ошивается по вокзалам. А) — А брат? Т) — В медицинском институте. А) — Он студент? Т) — Нет, он в банке. А) — ? Т) — Он с двумя головами родился.
Тунеядец не желает исполнять обязанности, возложенные на него самой природой. Интересно, что слово «тунеядство», образовано слиянием устаревшего наречия «туне», означающего «даром», с глаголом «ясти» то есть «есть», «питаться».
Тунеядство не поддерживается ни одной духовной традицией. Любая религия говорит о том, что человек должен работать, чтобы прокормить свою семью. Тунеядец считает, что он никому ничего не должен, что не его дело содержать свою семью так, чтобы семья была счастлива.
Философ Вячеслав Рузов считает, что тунеядцем можно назвать того, у кого не хватает денег на собственных детей. Ни одна духовная традиция не говорит: — Не работай, пользуйся обносками, ешь объедки, пусть твои дети болеют, страдают, заражаются чужими инфекционными заболеваниями и кожными грибками. Законы семейной жизни для всех одинаковы. И неважно, какой традиции следует человек. Он должен работать очень серьезно, чтобы поддерживать свою семью. Это факт. И никто не может ему сказать, что ты должен не работать, и пусть твоя семья делает, что хочет, иди по помойкам, собирай одежду — это очень подозрительно. Здоровый человек должен работать. Всё очень просто.
Тунеядец считает не зазорным подбирать выброшенные вещи. Работяга очень удивится, если вы принесёте ему свои старые носки и скажете: «Вот тебе носки, я себе новые купил, вы хороший человек, и я вам их дарю, может, пригодятся». Это очень подозрительно всё.
В СССР тунеядцы очень не любили статью 209 Уголовного кодекса. Под «тунеядцем» стали понимать лицо, сознательно уклоняющееся от труда. На XXII съезде председатель КГБ СССР Александр Шелепин выступил с программной речью, в которой обрушился на паразитов и тунеядцев: «Советские законы — самые гуманные в мире, но их человеколюбие должно распространяться лишь на честных тружеников, а в отношении паразитических элементов, всех тех, кто живет за счет народа, законы должны быть суровы, ибо указанная категория лиц — это наш внутренний враг».
В мае 1961 года вступает в силу указ «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни». Теперь для того, чтобы попасть под действие статьи 209 УК РСФСР, достаточно было не работать более четырех месяцев в году. Отсутствие соответствующих записей в трудовой книжке служило основанием для привлечения к уголовной ответственности. Исключение составляли только женщины, воспитывающие малолетних детей. Наказанием для тунеядцев стала высылка в специально отведенные местности на срок от двух до пяти лет и обязательное привлечение к труду по месту поселения.
В СССР лицам, обвиненным в тунеядстве, присваивалась аббревиатура — БОРЗ (без определенного рода занятий), а несколько позже в уголовной среде появилась формулировка на жаргоне — «борзой», то есть человек стойко не желающий работать.
Жукналист Павел Пряников рассказывает, что выявление и отлов тунеядцев возложили на МВД, но их сил на это не хватало, и тогда на помощь милиции пришли так называемые общественные суды — группы активистов, состоящие из дружинников, комсомольцев, партийных и хозяйственных деятелей. Фактически до половины тунеядцев проходили через этих активистов. Через три месяца действия Указа в служебной записке для Бюро ЦК КПСС приводилась статистика: «В РСФСР выявлено 130 тысяч тунеядцев. После проведения разъяснительной работы большинство лиц, уклоняющихся от общественно полезного труда, приступило к работе на предприятиях, стройках, в колхозах и совхозах.
Самый известный в советской истории тунеядец — поэт Иосиф Бродский. После масштабной травли в газетах он чуть не умер в камере от сердечного приступа, а весной 1964-го получил максимальное наказание по 209 статье — пять лет принудительных работ на Севере. Как сообщала советская печать, «постановление суда было встречено горячими аплодисментами людей с честными рабочими руками». «Перевоспитывался» Бродский в совхозе «Норинское» Архангельской области, где он провел чуть менее полутора лет (под давлением мировой общественности приговор поэту был сокращен). Поэт Евгений Рейн вспоминал про жизнь Бродского в ссылке: «Были у него несколько раз. Ему там отвели половину избы, очень просторной, уютной. В основном он занимался стихами, иногда их вывозили на какие-то работы. Он помогал убирать урожай, раскидывал на поля навоз. Как потом рассказывал сам Бродский, это было самое счастливое время в его жизни. Помню, поехали вместе с Найманом поздравлять его с 25-летием. Привезли икры зернистой, водки ящик, американские сигареты и японский радиоприемничек. Очень хорошо отпраздновали. А через несколько месяцев его амнистировали. Жан-Поль Сартр попросил председателя Верховного Совета повлиять на ситуацию, и это сработало».
За четыре года действия Указа судьбу Бродского (но не с таким счастливым финалом) разделили 37 тысяч человек, всего же было выявлено 520 тысяч тунеядцев. Выслали бы больше, чем 37 тысяч, но власти северных областей, куда отправляли «паразитов» (Архангельская и Пермская область, Удмуртия и Коми — всего около тридцати регионов) засыпали Москву бесконечными жалобами, что не могут принять такое число ссыльных. Аргумент их был прост — для тунеядцев нет ни работы, ни жилья. В 1965 году высылка тунеядцев была отменена. Вместо этого их привлекали к труду по месту жительства.
Поэт Сергей Михалков высмеял тунеядцев в басне «Шарик– Бобик»:
У ресторана «Горная вершина»,
Где ждут курортников и шашлыки и вина,
С утра до вечера крутился тихий Пёс.
Всем посетителям равно хвостом виляя,
На трезвых не рыча, на пьяного не лая,
Он повседневно здесь своё дежурство нёс.
Пёс откликался на любую кличку,
И это у него вошло в привычку:
Окликнут Шариком — он вмиг хвостом вильнёт.
«Эй, Бобик!» — он уже к чужой коленке льнёт,
А сам глядит в глаза — глядит и не моргнёт!
«А ну, Дружок! Поди сюда, собачка!» —
Собачка тут как тут — и ей уже подачка:
Кидает чья-нибудь рука
То косточку от шашлыка
С кусочком сладкого, поджаренного жира,
То птичье крылышко, то просто ломтик сыра…
Нет, хлеба не искал курортный этот пёс —
От хлебного куска он воротил свой нос…
Его собратья сторожат жилища,
На складах тявкают, врага по следу ищут —
Несут служебный долг, гордясь своим постом,
А этому милее кров и пища,
Добытые глазами и хвостом…
***
Любых мастей и видов тунеядцы!
Ведь это вы попали в басню, братцы!
Петр Ковалев 2015 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/