Всё, чем бы ты в жизни ни пользовался, оказывается
скорее обременительным, чем полезным, если
только выходит за пределы целесообразной умеренности.
Луций Апулей
Собственная старость тяжела, чужая — всего лишь обременительна.
Владислав Гжещик
Затвори свои ворота, и ты поймешь, как обременительны узы знакомств.
Чень Цзижу
Безделье — столь обременительное занятие,
что, пожалуй, не каждому и по силам будет.
Афоризмы о жизни
Обременительность (Обременительный человек) как качество личности – склонность доставлять другим много неудобств, забот, хлопот, неприятностей; отягощать их жизнь просьбами, жалобами, тяжёлыми требованиями, прихотями, своим присутствием.
Что такое супернеобременительность? Это — дожить до пенсии и немедленно, в тот же день умереть, чтобы не обременять бюджет страны.
Не обременяй людей неправдой, перед тем, как сделать что-то достоянием чужих ушей, просей слова через сито правды, доброты и необходимости.
К Сократу прибежал человек и говорит: — Слушай, Сократ, я должен тебе сказать, что твой друг… — Подожди, подожди, — перебил Сократ. — Просеял ли ты то, что хочешь сказать мне, через три сита? — Какие? — Первое — это сито правды: то, что ты хочешь сказать, — это правда? — Не знаю, я так слышал… — Достаточно! А просеял ли ты эти слова через сито доброты? Действительно ли то, что ты хочешь мне сказать, — это что-то доброе, созидающее? — Не знаю! Наверное, нет! — Гм, ну, тогда просеем ещё через третье сито: так ли уж необходимо, чтобы ты сказал мне то, с чем приходишь? — Нет, необходимости в этом нет! — А значит, — сказал мудрец, — если в этом нет ни правды, ни доброты, ни необходимости, то оставь это! Не говори и не обременяй этим ни меня, ни себя.
Есть люди, которые словно созданы для того, чтобы обременять собою окружающих. Они вечно всем недовольны, постоянно ноют, жалуются, все им должны и обязаны, они необычайно завистливы, назойливы и прилипчивы, они требуют к себе сочувствия, внимания, свои просьбы и непомерные требования к другим воспринимают как исполнение ими своего долга и обязанностей.
Обременительные люди начисто лишены деликатности и тактичности, своей навязчивостью они доведут любого человека до белого каления. Складывается впечатление, что, отравляя и отягощая жизнь окружающим, они тащатся и кайфуют.
Чем точно не обременены обременительные люди, так это порядочностью.
Бестактный человек зачастую устраивает при посторонних душевный стриптиз, проявляет назойливость, обременяя всех своими откровениями. Он хочет быть в центре внимания, выглядеть в глазах окружающих искренним и естественным. Словом, хочет, как лучше, а получается как всегда – тонкого, приятного собеседника из него не получается.
Жалость и сочувствие к себе – вещь непозволительная, поэтому порядочный, воспитанный человек не станет обременять других своими проблемами и заботами.
Сколько людей ни обременяй, они упрямо не хотят считать себя обременёнными. Тихон Задонский пишет: ««Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые…» — но не хотят к Христу прийти. Держатся за мир, как за любимое своё сокровище, хотя он и беспокоит, и губит их. Это глухота душевная!»
Обременить другого можно даже фанатизмом, ложным обожанием. Сущность обожания – восторженность, восхищение, преклонение, уважение и обожествление. Один шаг и от обожания можно скатиться к фанатизму, растворению собственного Я в другом, к зависимости, слепой, легковерной любви, к стремлению находиться в лучах славы обожаемого кумира, к самоутверждению за его счет, к желанию быть кому-то слепо преданным.
Что в результате происходит? Чувствуя себя слабым и незащищенным, человек считает, что способ избавления от этой слабости — стать совершенно зависимым от кумира. По сути он обременяет собой кумира, растворяется в нём как личность.
Настоящий интеллигент – это способность, редчайший дар – не обременять собою окружающих.
Когда любишь, чтоб не волновать, не будешь обременять любимого человека своими неприятностями.
Человеку, которому не скучно с самим собой, у кого ярко проявлена самодостаточность и в избытке собственной, внутренней теплоты, зачастую лучше держаться на расстоянии от обременительных людей. От них вообще лучше держаться подальше, но, к сожалению, не всегда это получается.
У Артура Шопенгауэра есть очень любопытная притча о дикобразах: «Стадо дикобразов легло в один холодный зимний день тесною кучей, чтобы, согреваясь взаимной теплотою не замерзнуть. Однако вскоре они почувствовали уколы от игл друг друга, что заставило их лечь подальше друг от друга. Затем, когда потребность согреться вновь заставила их придвинуться, они опять попали в прежнее неприятное положение, так что они метались из одной печальной крайности в другую, пока не легли на умеренном расстоянии друг от друга, при котором они с наибольшим удобством могли переносить холод. — Так потребность в обществе, проистекающая из пустоты и монотонности личной внутренней жизни, толкает людей друг к другу; но их многочисленные отталкивающие свойства и невыносимые недостатки заставляют их расходиться. Средняя мера расстояния, которую они наконец находят как единственно возможную для совместного пребывания, это — вежливость и воспитанность нравов. Тому, кто не соблюдает должной меры в сближении, в Англии говорят: «keep your distance»! Хотя при таких условиях потребность во взаимном теплом участии удовлетворяется лишь очень несовершенно, зато не чувствуются и уколы игл. — У кого же много собственной, внутренней теплоты, тот пусть лучше держится вдали от общества, чтобы не обременять ни себя, ни других».
Человек с выраженной обременительностью будет равнодушно смотреть на тонущего в реке человека, но когда тот, всё же, выкарабкается на берег, обязательно обременит его своей помощью.
Когда человек невероятно успешен и удачлив, это обременительно не только для его завистников-врагов, но и, как правило, для приятелей и друзей.
Не нужно другим приписывать то, что хочется в них видеть, не надо обременять их своими ложными ожиданиями.
Женщину наивно обременять обещаниями. В безответственном разбрасывании обещаний проявляется дурной, порочный мужчина. Пьер Марк Гастон де Леви-Леран пишет: «Всё, что женщина может пообещать, не кривя душой, — что она не будет искать случая».
Все люди в какой-то степени наивны. Мужчина, если он верит женским обещаниям — воплощение наивности. Только наивный человек, обременив женщину обещаниями, может обижаться и гневаться на неё за то, что она их не выполнила.
Единственное, что может обещать женщина и отвечать за своё обещание – это быть верной мужу. Всё.
Женщина, давшая обещание не есть после шести, взяла и выпила котлету!
Женщина: — Кажется, я становлюсь тараканом. — ??? — Я дала родственникам обещание похудеть. И теперь ем только ночью на кухне, когда все спят. А когда включают свет, начинаю в панике прятаться…
Кстати, все духовные традиции, признавая право женщины на переменчивость, говорят, что женщина может обременять себя лишь одним обещанием – быть верной. Остальное она может обещать, сколько душе угодно и столько же раз не выполнять. Такой статус женщин прописывает многовековая мудрость: «Женщина может обещать, что хочешь, это головная боль мужчины, что он поверил в женские обещания». Женщины сами не верят своим обещаниям и при этом больше всего попадаются и увлекаются обещаниями мужчин.
Обременительные люди шумливы, при этом частенько прикидываются безобидными, беззащитными существами.
У Антона Павловича Чехова есть рассказ «Беззащитное существо». Главный управляющий банком, господин Кистунов, несмотря на ночной приступ подагры и разыгравшиеся после этого нервы, утром отправляется на службу. Не успел он переступить порог учреждения, как к нему обратилась просительница в старом салопе, напоминающая сзади «большого навозного жука». Петр Николаевич томно, замученно, чуть дыша, спросил её о цели визита. Госпожа Щукина быстро подала прошение и скороговоркой «вылила» своё горе.
Дело в том, что её муж, коллежский асессор Щукин, болел несколько месяцев и не мог ходить на службу. Его уволили, а из причитающегося жалования вычли двадцать четыре рубля и тридцать шесть копеек, которые он якобы брал из товарищеской кассы. По мнению плачущей женщины, такое не возможно, потому что супруг без её согласия делать ничего не может.
Кистунов крайне удивился: банк — коммерческое, частное предприятие — не имеет ничего общего с государственным военно-медицинским ведомством. Однако не стал негодовать и решил не прогонять просительницу. Медленно, чрезвычайно терпеливо он принялся объяснять, что не в силах ей помочь. В ответ лишь услышал причитания и слезы. Она бедная, больная, беззащитная женщина, которая не ест, не спит и еле на ногах стоит. Она может подождать, если надо, но пусть ей выдадут хотя бы рублей пятнадцать.
Кистунов не выдержал и попросил другого служащего, Алексея Николаевича, заняться этим делом. Прошло полчаса. Потом ещё час. Переговоры продолжались. Госпоже Щукиной вновь объяснили разницу между ведомствами. Приводили примеры, что невозможно, скажем, с просьбой о разводе идти в аптеку или в пробирную палатку. В ответ одно: «Пожалейте меня, сироту, бедную, больную, беззащитную…»
Не выдержал и Алексей Николаевич. Его сменил бухгалтер. В конце концов, господин Кистунов, боясь, что «замечательно подлая», «противная баба», «идиотка, пробка» замучает и заездит всех, решился её прогнать. Но не тут-то было. Слабая, беззащитная женщина никому не позволит так издеваться над ней. Она уже засудила троих жильцов, засудит и этот банк, заставит их всех у неё в ногах валяться.
В таком напряжении прошёл весь день. Крики сменялись жалобой и мольбой, слёзы перемежались с неистовством. Терпение Петра Николаевича иссякло, и возмущение от хамского поведения госпожи Щукиной окончательно его истощило. Он вышел из кабинета, в изнеможении опустился на стул, глубоко вздохнул, достал бумажник и вручил «беззащитному существу» купюру в двадцать пять рублей.
Женщина мгновенно завернула деньги в платочек, спрятала и слащаво-кокетливо улыбнулась: «Ваше превосходительство, а нельзя ли моему мужу опять поступить на место?»
Антон Павлович Чехов в своём рассказе как всегда тонок и ироничен. Но вместе с тем между строк проскальзывает грусть и некая беспомощность и безысходность перед обременительными людьми. Возможно ли противостоять шумливым «беззащитным существам»? С одной стороны — да, можно, а с другой — сложно, потому что обременительность в купе с бесцеремонностью в крайнем своем проявлении забирают так много душевных сил и энергии, что нормальному человеку хочется побыстрее с этим покончить и убежать в тишину подальше от этой тягостной обременительности.
Петр Ковалев 2018
Другие статьи автора: https://podskazki.info/karta-statej/