— Я в этом отношении фаталист, — сказал отец. – Двум смертям
не бывать, а одной — как ни вертись, все равно не миновать.
Гарин-Михайловский, Детство Темы.
Фаталистичность как качество личности – склонность верить в неотвратимость судьбы, предопределение, отрицать свободу выбора человека и ответственность за его деяния.
Мастер путешествовал с одним из своих учеников. Очень усталые они поздним вечером остановились на ночлег в караван-сарае. В этот вечер была очередь ученика присмотреть за верблюдом, но он об этом не побеспокоился и оставил верблюда на улице. Он просто помолился Богу: — Позаботься о верблюде, — сказал ученик, и лёг спать. Утром верблюда не оказалось на месте — украли или убежал, что-то случилось. Мастер спрашивает: — Где же наш верблюд? — Не знаю. Спроси Бога, — беспечно отвечает ученик. — Я сказал ему, чтобы он позаботился о верблюде. Я тоже был уставшим, так что я не знаю, что случилось. Я не виноват, так как я попросил Бога и очень вежливо! Ты ведь всегда учил меня: «Доверяй Богу», — я и доверил. — Да, это правда, нужно доверять Богу, — сказал ему Мастер. — Но ты должен был первый позаботиться о верблюде — ведь у Бога нет других рук, кроме твоих. Верь в Бога, но привязывай своего верблюда на ночь. Если Бог хочет присмотреть за верблюдом, он должен пользоваться чьими-то руками. У него нет другого способа. И это твой верблюд! Лучший способ, самый легкий и кратчайший — сделать своими руками. Ухаживай за верблюдом, а потом можешь доверять Богу. Сделай всё, что ты можешь. В этом случае нет желания результата, нет гарантии. Так ты делаешь что можешь, а потом что-то происходит в соответствии с твоими действиями. В этом значение заботы о верблюде: делай то, что можешь, не увиливай от ответственности, а потом, независимо от того, случится что-то или ничего не случится, доверяй Богу… Очень просто доверять Богу и быть лентяем. Так же легко не доверять Богу и быть исполнителем. Третий путь труден, — доверять Богу и быть исполнителем. Но тогда ты — инструмент. Бог — реальный исполнитель, ты — просто инструмент в его руках. Такая деятельность есть вид молитвы, без желания определенного результата. Это не раздвоенность. Доверие поможет остаться тебе не раздвоенным, а забота о верблюде поможет быть живым и жизнедеятельным.
Фатализм – бегство от ответственности под крылышко судьбы. Это отрицание свободы выбора. Когда всё предопределено, какая может быть свобода выбора? Но раз нет свободы выбора, значит, не может быть и ответственности за свои поступки. Словом, фаталистичность – философия безответственности на базе неотвратимости, неизбежности и роковой предопределённости каждого нашего поступка.
Сомерсет Моэм пишет на этот счет: «Иллюзия, что воля человека свободна, так укоренилась в нашей душе, что даже я готов её принять. И, когда я действую, я делаю вид, будто что-то от меня зависит. Но, когда действие совершено, мне становится ясно, что оно было вызвано усилиями извечных сил природы и, что бы я ни предпринимал, я не мог бы его предотвратить. Оно было неминуемо. И, если действие это было благородным, заслуга тут не моя, если же оно было дурным – никто не вправе меня попрекать».
Человек может изменять линию своей судьбы. Для этого ему дан разум, с помощью которого он может делать выбор, как себя вести в той или иной ситуации. Есть такое понятие «крияман-карма». Философ Руслан Нарушевич пишет: «Термин «крия», корень этого слова «крия» означает творить, совершать. Таким образом, это творческая карма или карма, которая не является результатом, а это карма, которая является нашим свободным выбором. В целом люди делятся на две категории: те, которые считают, что наша судьба абсолютно предопределена, что является только частичной истиной. Действительно, часть нашей судьбы очень строго, довольно жестко предопределена обстоятельствами этого материального мира и влиянием наших прошлых действий, но крияман-карма уникальна тем, что она представляет карму не как реакции, а карму как действие, которое способно создать новый тип реакции или изменить положение дел в нашей судьбе в каких-то тоже определенных пределах. Поэтому спор между волюнтаристами, которые утверждают, что всё вершится своими руками или человек – кузнец своего счастья, и фаталистами, которые считают, что здесь нет смысла особенно прилагать усилий, поскольку все предопределено, этот спор, по сути, хотя и длится уже, наверное, не одно столетие, по сути не имеет под собой основы, потому что ответ лежит за пределами этого конфликта. Человек с одной стороны обусловлен обстоятельствами своих прошлых жизней и реакциями, с которыми он должен будет столкнуться, как результат его прошлых действий, но с другой стороны есть всегда в любой ситуации какой-то минимальный выбор, это особенно характерно согласно древним текстам именно человеческой форме жизни».
Интересна психология солдатского фатализма. Когда человек ежедневно может встретиться со смертью, поневоле станешь фаталистом. В своем дневнике поэт-фронтовик Д. Самойлов пишет: «Российский солдат вынослив, неприхотлив, беспечен и убежденный фаталист. Эти черты делают его непобедимым». Первый бой делает солдата фаталистом: живы будем – не помрём.
Участник Афганской войны, артиллерист полковник С. М. Букварев на вопрос «Были ли вы суеверны?» ответил: «Да, был и, наверное, остаюсь суеверным. Мне, когда я уезжал [в Афганистан], отец говорил: „Сергей, ты там это самое… смотри!..“ А я ему говорю: „Чего там — смотри?! Вот ты четыре года с первого до последнего дня провоевал, и так повезло, что жив остался. А другим и одного дня хватило, чтобы погибнуть…“ И тогда он мне сказал слова, которые я всегда повторяю: „Это как кому на роду написано“. Вот поэтому я суеверный. Верил в то, что все обойдется. И поэтому, наверное, так и получилось».
Солдатский фатализм поддерживается устрашением противника боевым кличем. В русской армии таким боевым кличем издавна было «Ура». Вот как описывает момент штыковой атаки участник Первой мировой войны В. Арамилев: «Кто-то обезумевшим голосом громко и заливисто завопил: „У-рра-а-ааа!!!“ И все, казалось, только этого и ждали. Разом все заорали, заглушая ружейную стрельбу… На параде „ура“ звучит искусственно, в бою это же „ура“ — дикий хаос звуков, звериный вопль. „Ура“ — татарское слово. Это значит — бей! Его занесли к нам, вероятно, полчища Батыя. В этом истерическом вопле сливается и ненависть к „врагу“, и боязнь расстаться с собственной жизнью. „Ура“ при атаке так же необходимо, как хлороформ при сложной операции над телом человека».
Майор-«афганец» В. А. Сокирко в ответе на вопрос «Какие чувства вы испытывали в боевой обстановке?» признался: «Первый раз я испытал страх, когда колонна, выдвигающаяся на боевые действия, попала в засаду, причем, засаду очень мощную, хорошо подготовленную, спланированную. У нас были подожжены в ущелье первые машины, колонна встала, и ее пытались расстрелять. Отбивались мы в общем-то неплохо, но когда я впервые увидел стреляющих в меня, с расстояния в 25–50 метров, а это, видимо, были обкуренные фанатики, потому что шли они без прикрытия в психическую атаку, — вот тогда страх был, и дрожь меня била, постоянно какая-то дрожь неприятная, потому что ее никак нельзя было унять. А успокоило то, что рядом со мной возле машины залегли два солдатика-связиста, у них был один автомат на двоих, и когда я посмотрел, как они по очереди стреляли из этого автомата, причем, когда один стрелял, второй давал ему целеуказания — показывал, откуда выскакивают „духи“, — и вот так они менялись, и такое у них было спокойствие, какой-то детский азарт, как при игре в войну, что меня это успокоило. А потом уже во всяких ситуациях я старался держать себя в руках, и это получалось. Но, естественно, при звуке выстрелов в душе что-то всегда сжимается».
Петр Ковалев 2015 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/