Влекомый некрофилией к мертвым языкам, я неожиданно перевел не публиковавшиеся ранее эпиграммы Марциала. Труд, как и следовало ожидать, оказался бессмертным шедевром среди мертворожденных.
Влекомый некрофилией к мертвым языкам, я неожиданно перевел не публиковавшиеся ранее эпиграммы Марциала. Труд, как и следовало ожидать, оказался бессмертным шедевром среди мертворожденных.
What do you think?