Клеветничество – распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство или подрывающих репутацию кого- либо. Обычно влечёт юридическую ответственность.
Однажды за обедом у Екатерины Второй зашел разговор о клеветниках. Нарассуждавшись вволю, императрица предложила тост за честных людей. Все присутствовавшие с готовностью подняли бокалы. И только граф Кирилл Григорьевич Разумовский не дотронулся до своего. Екатерина, заметив это, спросила, почему Разумовский не желает пить за честных людей. — Боюсь, мор будет, — ответил граф, прекрасно знавший нравы двора.
Есть хорошая украинская пословица: «Пыль оседает и на самых лучших, и на самых свежих цветах». Пытаться «отмыться» от клеветы необычайно сложно. Невелик угля кусок, а пачкает. Клевета как кража чести зиждется на заведомой ложности, это ее основной существенный признак. Например, школьному учителю приписывают порок педофилии, заявляя, что он «пытался совратить школьника». Доказательства отсутствуют, но оклеветанный педагог уже не сможет трудиться на прежнем месте. Клевета на учителя, по сути дела, уничтожает его как труженика разумного, доброго и вечного. «Злые языки страшнее пистолета»,- писал А.Грибоедов, невольно предсказав своего убийцу — клевету. В Персии его растерзали мусульманские фанатики, которым сообщили, что он якобы «совращал» московских княгинь.
Истинные мастера клеветы знали ее характерную особенность: люди любят скандалы. Чем дальше распространяемые ложные сведения от истины, чем чудовищнее лживость клеветнической информации, тем больше в нее поверят люди. Гений оболванивания народных масс с помощью пропаганды Геббельс использовал эту особенность клеветы для прихода нацистов к власти. Все свои грехи приписывай сопернику, и успех тебе обеспечен. За несколько лет до начала войны он написал статью под названием «Отрубленные детские руки». В ней раскрывалась тема, как пропаганда может создавать видимость жестокого обращения с населением завоеванных стран. Он описывал, как во время первой мировой войны англичанам удалось восстановить мир против немцев. «Сколько было сказано слов об отрубленных детских ручках, выколотых глазах, изнасилованных женщинах, об издевательствах над немощными стариками. Эта пропаганда лжи велась на протяжении нескольких лет и в итоге убедила весь мир в том, что немцы – нация варваров». Геббельс приводил новые доводы, что британская пропаганда постоянно прибегала к обману, и тем самым настраивал всех цивилизованных людей на недоверчивое отношение ко всему, что им придется читать во время войны. В то время, когда немцы действительно творили все те зверства, в которых их обвиняли еще в первую мировую войну, люди отказывались этому верить, и чем страшнее была жестокость нацистов, тем с большим подозрением мир относился к подобным сообщениям. Таким образом Геббельс предоставил в распоряжение Гитлера бесценное время – то время, когда жестокость не вызывала протеста.
Томас Пейн писал: «Клевета — порок, обладающий необычными свойствами; стремясь умертвить ее, вы тем самым поддерживаете ее жизнь; оставьте ее в покое — она умрет сама». Люди, зачастую, поступают наоборот, стремясь оправдываться и защищаться от клеветы. При этом, не рассчитав свои возможности, становятся жертвой этого порока. «Клевета похожа на докучную осу: если у вас нет уверенности, что вы тут же на месте убьете ее, то и отгонять ее не пытайтесь, не то она вновь нападет на вас с еще большей яростью», — писал Никола Себастиан Шамфор. Клевету побеждают игнорированием, пренебрежением и презрением.
Клевета – родная сестра зависти, подозрения, невежества, коварства и лжи. Все эти качества стали персонажами картины Апеллеса «Зависть». Самого художника оклеветали перед царем Птолемеем в предательстве. Царь поверил клевете, но одному из друзей Апеллеса удалось убедить царя в неправедности его приговора, после чего царь, раскаявшись, вернул художнику свое расположение и щедро наградил его. Эта история послужило для Апеллеса толчком к созданию картины «Клевета». В «Трактате о живописи» (ок. 1453) Леона Альберти эта история звучит так:
«Картина эта изображала человека с огромными ушами, а рядом с ним по обе стороны стояли две женщины; одна из них называлась Невежество, другая — Подозрение. Со стороны подходила Клевета. Это была на вид очень красивая женщина, но с лица уж очень коварная; в правой руке она держала зажженный факел, а другой волокла за волосы юношу, который высоко вздымал руки к небесам. Был там и бледный мужчина, некрасивый, весь покрытый грязью, с недобрым выражением лица, которого можно было бы сравнить с человеком, исхудавшим и изнуренным долгими невзгодами на поле брани. Он вел Клевету и назывался Завистью. Были и две другие женщины, спутницы Клеветы, которые поправляли ее наряды и одежды и из которых одну звали Коварство, а другую Ложь. За ними шло Раскаяние — женщина, одетая в погребальные одежды, которые она сама на себе рвала, а сзади нее следовала девочка, стыдливая и целомудренная, по имени Правда».
В клевете задействованы как минимум трое: двое преступников и одна жертва. Эзопу кто-то сказал: «О тебе говорят страшные гадости», — и пересказал ему все. Эзоп ответил: «Убийцы — не те, кто делают кинжалы, а те, кто пользуются их изделиями; так и обо мне злословят не клеветники, а ты, если ты пользуешься их клеветой».
Тем более страшно, когда клеветничеству подвержено первое лицо государства. Вот свидетельства тех, кто имел «счастье» близко общаться с величайшим упрямцем — царем Николаем II. Генерал А.А. Мосолов, начальник канцелярии министерства двора в 1900–1917 гг.: «Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью. Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет… Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».
Министр внутренних дел Святополк-Мирский: «Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается». Это было сказано в разговоре с С.Ю. Витте. Тот же Святополк-Мирский считал, что «все приключившиеся несчастья основаны на характере государя». Министр внутренних дел И.Л. Горемыкин, предшественник Мирского, предупредил, передавая ему дела: «Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете». А впрочем, Николай и сам признавался: «Я всегда во всем со всеми соглашаюсь, а потом делаю по-своему».
Людям характерно придавать избыточную значимость оценкам о себе со стороны окружающих. Это и служит питательной средой для клеветы. Поэтому, сталкиваясь по жизни с этим пороком, нужно неизменно следовать совету А. С. Пушкина: «Хвалу и клевету приемли равнодушно, И не оспаривай глупца».