Городничий: Чему смеётесь? — Над собою смеётесь!.. Эх вы!.. (Стучит
со злости ногами об пол.) Я бы всех этих бумагомарак! У, щелкопёры,
либералы проклятые! чёртово семя! Узлом бы вас всех
завязал, в муку бы стёр вас всех да чёрту в подкладку!
Н.В. Гоголь. Ревизор
— Я тоже напишу книгу.
— Ты сначала читать научись.
Сериал «Морская полиция»
Бумагомарание как качество личности – склонность к ненужному, бесполезному писанию, бездарному сочинительству.
Хрущев посетил свиноферму. Бумагомараки из местной газетенки обсуждают текст подписи под фотоснимком, который необходимо поместить на первой странице. Отвергаются варианты «Товарищ Хрущев среди свиней» и «Свиньи вокруг товарища Хрущева». Окончательный вариант подписи: «Третий слева — товарищ Хрущев».
Бумагомаратель – пачкун слова, автор пис-произведений. Непомерная гордыня борзописца блокирует его разум. Свои бездарные опусы представляются ему шедеврами, а критические замечания – завистью, кознями, интригами и недоброжелательностью. Бумагомарака, как правило, плодовит. За ним порой трудно угнаться гигантам творческой плодотворности – Лопе де Вега и Александру Дюма.
Гипертрофированное тщеславие, честолюбие и жажда славы провоцируют виршеплета обивать пороги редакций, испытывая на прочность нервную систему редакторов стишками такого рода: «Гаврила был примерным мужем: Гаврила женам верен был!» или «Гаврила был примерным мужем, Чиновником Гаврила был. Он подворовывал, но скромно — Гаврила Родину любил!»
Я бумагу марал на рассвете,
Словно Пушкин, — сказал управдом,
Умолчав, что марал в туалете,
И марал-то отнюдь не пером.
Отличительная особенность бумагомарания и графоманства – упорное, на грани одержимости, стремление упрямо навязывать свою низкопробную продукцию слушателям и читателям. Борзописца не могут остановить ни безразличие слушателей, ни то, что у них вывих скул от подобного слушания. Он не обращает внимания на насмешки и подтрунивание над собой. Его не беспокоит обстоятельство, что никто не покупает тысячные тиражи рифмоплетства.
Бумагомарака – бездарный писателишка, любитель писать, но почему-то всегда получается ударение на первый слог. Всё, что рождает его хаотичный, неугомонный ум, иначе, как каляканьем не назовёшь. В компании с графоманством бумагомарание превращается в стряпню ужасных блюд литературной кухни. Вот исповедь бумагомараки:
Страшно признаться, но я не писатель.
Я копипастер, бумагомаратель.
Я извратитель идей и понятий.
Может не стоит себе изменять и
Переживать, и перенимать их
Славу, пытаясь пробиться к станку для печати?
Замену ищите теперь, поигрался и хватит!
Правда, смешно, насочинял ерунды на закате!
Думал об акте искусства, о пиве, и, кстати,
Больше о пиве, наверное… Все. Точка. Хватит.
Сердце сбоит, кровь льется на скатерть,
Ничего не попишешь, я, увы, не писатель.
Когда-то критик Александр Иванов написал пародию на стихи Николая Доризо, ставшую, по сути дела, обращением к бумагомаракам:
Не писал стихов
И не пишу
Ими я, как воздухом,
Дышу.
Не писал стихов
И не пиши!
Лучше погуляй
И подыши.
За перо
поспешно
Не берись,
От стола
подальше
Уберись.
Не спеши,
не торопись,
Уймись,
Чем-нибудь,
в конце концов,
Займись.
Выброси к чертям
Карандаши.
Полежи,
в затылке почеши.
Суп свари,
порежь на кухне лук.
Выпей чаю,
почини утюг.
Новый телевизор
разбери —
Посмотри,
что у него
Внутри.
Плюнь в окно
И в урну попади!
В оперетту вечером
Пойди.
Вымой пол,
Прими холодный душ,
Почитай
на сон грядущий
Чушь…
Что-нибудь,
короче,
Соверши!
Не писал стихов
И не пиши!