«Ванечка, Лешечка, она, стало быть, здесь, Грушенька здесь, сам, говорит,
видел, что пробежала…» Он захлебывался. Он не ждал в этот раз Грушеньки,
и вдруг известие, что она здесь, разом вывело его из ума.
Он весь дрожал, он как бы обезумел.
Ф. Достоевский, Братья Карамазовы.
Умоисступлённость как качество личности – склонность периодически находиться в состоянии крайнего возбуждения с потерей самообладания, способности здраво и разумно действовать.
Умоисступлённость – лёгкое сумасшествие. Умоисступлённость – пристанище неистового гнева, вскипевшей души, приют взбесившегося вожделения и похоти.
Как выглядит умоисступление?
Сринджайи взревели тогда в исступленье:
Глава кауравов упал на колени!
Твой сын разъярился от этого рева,
В глазах его пламя блеснуло багрово,
И, встав, он дышал, словно змей с жутким ядом,
Он сжечь Бхимасену хотел своим взглядом.
Решив раздробить его голову разом,
Он ринулся в битву, сверля его глазом.
Или:
Его приводило всегда в исступленье
Луны прибавленье, луны убавленье;
Он смертью грозил и растеньям и тварям,
Над реками был он царем-государем;
Исступление — греч. экстасис, дословно «стоять вне (себя)». Это состояние, характеризующееся частичным или полным отключением сознания от физического тела.
Ф.М. Достоевский в «Братьях Карамазовых» описывает это состояние: «Держи его! – завизжал Федор Павлович, только что завидел опять Дмитрия, – он там в спальне у меня деньги украл!» – и, вырвавшись от Ивана, он опять бросился на Дмитрия. Но тот поднял обе руки и вдруг схватил старика за обе последние космы волос его, уцелевшие на висках, дернул его и с грохотом ударил об пол. Он успел еще два или три раза ударить лежачего каблуком по лицу».
Умоисступлённость – это бешенство ума при отключённом разуме. Ум, призванный контролировать чувства, падает перед ними ниц. Начинается бесконтрольный шабаш взбудораженных чувств, постепенно переходящий в неуправляемую тарантеллу.
Умоисступлённость особо опасна, когда она овладевает массами. Умоисступлённая толпа может стать расчеловеченной, безумной кодлой, олицетворением одновременного коллективного помешательства. «Коэффициент человечности» в сборище обезумевшей биомассы обнуляется.
Умоисступлённость – торжество «духа» обыдленной, доведённой до скотского состояния толпы, превратившейся в демоническое зомби.
Александр Мень пишет: «Души людей, вовлеченные в поток массы, беззащитны и уязвимы. В том смысле, что они утрачивают сознание ответственности и разумность. Вот почему все диктаторы так любят массу. Так беззастенчиво льстят ей. Масса не критична. Она всецело во власти неустойчивых эмоций. Ничего не стоит повернуть ее в нужную сторону, манипулировать ею в выгодном для демагога направлении. Недаром евангельский образ толпы, которая сперва кричала «Осанна!», а через несколько дней — «Распни Его!» — остается и поныне бессмертным архетипом.
Ярость массы, как и ее преклонение перед чем-то или кем-то, — не проявление коллективного разума, а куда чаще есть синдром общественного помешательства. Можно привести тысячи примеров того, как высокие свойства, присущие личности, в толпе затухают, слабеют, подменяются архаичными инстинктами. «Коэффициент человечности» сводится к минимуму. Отсюда эта страшная воля к разрушению, которая, например, побуждала крестьян даже там, где они вовсе не испытывали угнетения, жечь имения, грабить, истреблять национальное достояние. Чем, скажем, провинилось блоковское Шахматово?.. Это отнюдь не воля народа, не демократия. Это феномен, который Платон окрестил «охлократией», властью черни, а Федотов уже прямо — «демонократией».
Воистину все демоны, гнездящиеся в больном человеческом подсознании, вырываются на свободу, когда господствует «дух толпы». Толпе чужды диалог, анализ, даже полемика. Она склонна к раболепству и насилию, капризна и инфантильна. Ее родная стихия — суд Линча, погром, «охота на ведьм», поиск козлов отпущения и врагов. Французский социолог Габриель Тард так охарактеризовал ее свойства: «Поразительная нетерпимость, смешная гордость, болезненная впечатлительность, увлекающее сознание безответственности, рождающееся от иллюзии всемогущества, и полная потеря чувства меры, зависящая от взаимно поддерживаемого крайнего возбуждения»».