Sign up with your email address to be the first to know about new products, VIP offers, blog features & more.

Сладострастие (Сластолюбие)

Сладострастие: это сладкий яд лишь для увядших, для тех же, у кого воля льва,

  это великое сердечное подкрепление, вино из всех вин, благоговейно сбереженное.

Автор афоризма:

Душой и телом охладев,
Я погасил мою жаровню:
Еще смотрю на нежных дев,
а для чего — уже не помню.

Автор афоризма:

        Что ты жадно глядишь на девчонку,
Особливо на спелую грудь?
Ты женат. Облизнись ей вдогонку
И за хлебом зайти не забудь!
Юрий Поляков

    Сладострастие (Сластолюбие) как качество личности –  склонность страстно желать плотских удовольствий, иметь самоцелью удовлетворение прихотей похотливого ума в наслаждениях и удовольствиях.

         Как-то раз священник предложил монахине подвезти ее до дома. Сев в машину, она закинула ногу за ногу так, что обнажилось бедро. Священнику с трудом удалось избежать аварии. Выровняв машину, он украдкой кладет руку ей на ногу. Монахиня говорит: — Отец, Вы помните Псалом 129? Священник убирает руку. Но, поменяв передачу, он опять кладет руку ей на ногу. Монахиня повторяет: — Отец, Вы помните Псалом 129? Священник извиняется: — Простите, сестра, но плоть слаба. Добравшись до монастыря, монахиня тяжело вздыхает и выходит. Приехав в церковь, священник находит Псалом 129. В нем говорится: «Иди дальше и ищи, выше ты найдешь счастье».

      Сладострастие – это материальная энергия похоти, делающая человека неадекватным. Внезапно зарождаясь в помыслах, оно становится жгучим, нестерпимым желанием, подавляющим волю, разум, ум и чувства человека. Он становится неудержимым, безумным и эгоистичным. Энергия сладострастия могущественна, она сильнее человека. Эталон самообладания, умеющий управлять своими чувствами и волей, пасует, когда энергия сладострастия «нечаянно» нагрянет и поселится в нем.

          Беда, смерть и любовь приходят со спины. Неожиданно. Как говорил Воланд в «Мастере и Мрагарите»: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» Сладострастие вероломно и внезапно поражает умонастроение личности, делая ее послушной марионеткой в своих руках. Например, был невинный мальчик и вдруг, словно бес в него вселился, стал совершенно неуправляемым. Была приличная девочка, и вдруг ее словно подменили, какая-то могущественная сила разрушает все воспитанные в ней представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Разум повесил табличку: «Закрыто. Прошу не беспокоить». Вчера был примерный муж, сегодня совершенно другой человек.

         Как цунами сметает на своем пути жалкие строения, так сладострастие уничтожает самоконтроль человека. Желание наслаждаться перебарывает все, человек думает исключительно о своих желаниях. Словом, сладострастие – это торжество эгоизма и полная капитуляция разума. В нем нет и капли от безусловной и бескорыстной любви. То есть в его энергии отсутствует духовность. Это чисто материальная энергия, несущая в себе исключительно эгоистические желания.  Сладострастие – это жажда удовлетворения только своих эгоистических желаний. Победить эту энергию возможно только посредством духовной практики.

         Сладострастие имеет ненасытную природу. Неудовлетворенность – его визитная карточка. Раньше нравились просто страстные женщины, теперь нужны непременно сладострастные. Оно выдвигает уму все новые и новые требования, обычный секс уже не устраивает, подавай извращения.  Направленность сладострастия очевидна – это или качественный скачок к благости, совершенный за счет духовной практики и очищения сознания, либо пучина невежества и деградация личности.

        Лев Толстой с юности вел дневники, множество страниц которых уделены собственному сладострастию: «Одно сильное чувство, похожее на любовь, я испытал только, когда мне было 13 или 14 лет; но мне не хочется верить, чтобы это была любовь; потому что предмет была толстая горничная (правда, очень хорошенькое личико), притом же от 13 до 15 лет — время самое безалаберное для мальчика (отрочество): не знаешь, на что кинуться, и сладострастие в эту пору действует с необыкновенною силою». В другом позднем автобиографическом по характеру тексте  он пишет: «Четырнадцати лет я узнал порок телесного наслаждения и ужаснулся ему. Все существо мое стремилось к нему…», поскольку «в одной из наших горничных я перестал видеть слугу женского полу, а стал видеть женщину, от которой могли зависеть мое спокойствие и счастье…»

     В 19 лет он заболел и в клинике делает запись: «Мучает меня сладострастие — не столько сладострастие, сколько сила привычки… Не смог удержаться, подал знак чему-то розовому, которое в отдалении казалось мне очень хорошим, и отворил сзади дверь, она пришла… Чувство долга и отвращение говорили против, похоть и совесть говорили за. Последние одолели…»  Пытаясь бороться с силой сладострастия, Толстой искал виновных в своих поражениях с этой безудержной силой. Виновницы быстро находились: «девки» — горничные, крепостные. Вся жизнь молодого Толстого проходит в неравной  борьбе со сладострастием: «Весна сильно действует на меня. Каждая голая женская нога, кажется, принадлежит красавице…    Вчерашний день прошел довольно хорошо, исполнил почти все; недоволен одним только: не могу преодолеть сладострастия, тем более, что страсть эта слилась у меня с привычкою». …«Приходила за паспортом Марья… Поэтому отмечу сладострастие». «После обеда и весь вечер шлялся и имел сладострастные вожделения».

      Кавказ оставил в Толстом самые дорогие воспоминания… Однако… …продолжается …все та же борьба человека с низшими страстями…  «Сладострастие сильно начинает разыгрываться — надо быть осторожным». «…О, срам! Ходил стучаться под окна К. К счастью моему, она меня не пустила». «Ходил стучаться к К., но, к моему счастью, мне помешал прохожий». «Я чувствовал себя нынче лучше, но морально слаб, и похоть сильная». «Мне необходимо иметь женщину. Сладострастие не дает мне минуты покоя». «Из-за девок, которых не имею, и креста, которого не получу, живу здесь и убиваю лучшие годы своей жизни». …«Это насильственное воздержание, мне кажется, не дает мне покоя и мешает занятиям…». «Два раза имел Кас. Дурно. Я очень опустился». «Ходил к К., хорошо, что она не пустила».  Десятки лет спустя он, по воспоминаниям М. Горького, как-то спросил А. П. Чехова: «Вы сильно распутничали в юности?» и на смятенную ухмылку собеседника, «глядя в море, признался: «Я был неутомимый…» и «произнес соленое мужицкое слово».

    Когда Толстой писал «Воскресение», …Софья Андреевна резко напала на него за главу, в которой он описывал обольщение Катюши. — Ты уже старик, — говорила она, — как тебе не стыдно писать такие гадости. Когда она ушла, он, обращаясь к бывшей при этом М. А. Шмидт, едва сдерживая рыдания, подступившие ему к горлу, сказал: — Вот она нападает на меня, а когда меня братья в первый раз привели в публичный дом и я совершил этот акт, я потом стоял у кровати этой женщины и плакал!

         В «Крейцеровой сонате» Толстой сознается: «Из страстей самая сильная злая и упорная — половая, плотская любовь». Ему приходит в голову мысль, достаточно освободить любовь от секса и сладострастию будет подписан смертный приговор. В отрывке, который Толстой вычеркнул из третьего наброска «Крейцеровой сонаты», Василий Позднышев говорил: «Такая любовь, эгоистическая и чувственная, это не любовь, а злоба, ненависть!». Так считал и сам писатель: стоит возвышенной влюбленности хотя бы немного окраситься в чувственные тона — и любовь становится своей противоположностью, ненавистью. Толстой отказывается от супружеских отношений. «Хочется подвига. Хочется остаток жизни отдать на служение Богу…». «Навсегда избавиться от этого бегания по крышам и мяукания..»  «Как индусы под 60 уходят в лес, всякому старому религиозному человеку хочется последние годы своей жизни посвятить Богу».

       Тем не менее,  супруги продолжали жить вместе — и как раз по настоянию Софьи Андреевны — практически до самой смерти писателя. М. Горький в воспоминаниях привел свой разговор с писателем, в котором Л. Н. Толстой выразился с мужицкой прямолинейностью: «Не та баба опасна, которая держит за …, а которая — что за душу!» Видимо, выбранная им в жены 18-летняя девочка держала гения за душу. Помимо одиночества и ответственности за семью и детей в настоящем, ей как жене гениального писателя выпало на долю пережить суд истории после его смерти. Многие осуждали ее за страдания мужа, не поняв, что пришлось ей пережить за долгие годы брака с человеком, вечно сражающимся с могущественной силой сладострастия.

Петр Ковалев 2013 год
Другие статьи автора: https://www.podskazki.info/karta-statej/

[an error occurred while processing the directive]

.